Обрученная с Розой

Когда девушка наконец спустилась вниз, то застала Филипа сидящим на крыльце под деревом айвы. На коленях у него спал белый кот хозяйки. Рыцарь поднялся навстречу Анне.

– Какой красавец, не правда ли? – Он улыбался ей и ласково почесывал кота за ухом.

Она только вздохнула и, задумчиво прикоснувшись к пушистой спине животного, печально сказала:

– Давай прогуляемся. Я хочу проститься с Бордо.

Звонили к вечерне. На оранжевом полотне заката шпили собора Святого Андре казались черными. Навстречу по улице поднимался водовоз с осликом, обвешанным кувшинами.

– Купите воды, судари, всего два су! А какая вода! Легкая, сладкая. Я беру ее в источнике святого Дени, и равной ей вы не найдете во всей Гиени.

Филип и Анна пили, улыбаясь друг другу. Воздух Бордо, чудесная вода пьянили как вино. Они позабыли свои невзгоды, отбросили мысли о скорой разлуке и в сумраке ближайшей арки обменялись таким поцелуем, что у обоих захватило дух.

Бордосцы еще не завершили дневных дел и торопливо пробегали мимо или, стоя у порогов домов, переговаривались через улицу. По реке скользили длинные лодки, освещенные фонарями, в них сидели красавицы в шелковых платьях и кавалеры с лютнями в руках. Из таверн, расположенных вдоль набережной, доносились гудение рожков и звон тамбуринов.

У развалин римского амфитеатра они долго слушали бродячего певца, потом, держась за руки, брели по узким затемненным улочкам. За решетками, где стояли статуи святых, горели факелы, освещая грубую мостовую, кучи рыбьих костей и мусора. Анна споткнулась. Филип бережно подхватил ее на руки и нес до самого дома.

– Ты не устал? – улыбаясь, спросила она.

– Я бы и не опускал тебя на землю.

– Лжец…

Она хотела еще что-то добавить, но он остановил ее долгим поцелуем. Не стоило говорить о печальном.

Дома Анна долго стояла у распахнутого окна, вглядываясь в мерцающее над крышами домов небо. Она слышала, как Филип раздевается, потом скрипнула кровать. В клетке сонно пискнула птица. Анна вздохнула.

– Я никогда не забуду Бордо. Наверное, на всей земле нет лучшего места…

Филип молчал. Она повернулась. Он смотрел на нее, подперев рукой голову. И тогда Анна решилась.

– Фил… – Она села совсем близко. Глаза ее светились в темноте, как у кошки. – Давай не расставаться.

Он хотел что-то сказать, но она сделала протестующий жест.

– Я очень люблю тебя, мой Филип. Ты знаешь это, однако и ты не можешь представить всей глубины моего чувства. Когда я думаю, что впереди у нас разлука, мне хочется одного – умереть. Без тебя я лишусь всего, с тобой же получу целый мир. Имя, титул, положение – чего они стоят без твоей любви? Отвези это письмо, Фил, если иначе не можешь, если честь требует довести начатое до конца, но потом возвращайся. Я буду ждать тебя здесь, у тетушки Клодины. Никто не узнает, что я тут. Наши пути могли разойтись еще в Англии, и тебя никто не упрекнет. Зато потом мы сможем быть вместе всегда. Мир так велик, Филип! Разве не найдется в нем места для нас? Зачем же в таком случае судьба сберегла нас двоих среди стольких смертей, забросила в такую даль? Нашу любовь благословило само Небо. Когда мы были в замке Эрингтон, Джудит Селден сказала, что наступит момент, когда мне придется сделать свой выбор. Видит Бог, время пришло. Больше всего на свете я хочу быть с тобой. Поэтому, Фил, заклинаю тебя – давай уедем туда, где нас никто не разыщет. В мире достаточно королевств и княжеств, где можно поселиться, чтобы жить друг для друга. Ты воин, ты поступишь на службу к новому сюзерену, и мы не будем знать нужды, я же сменю имя и стану твоей женой, у нас будут дети. Много детей, Филип!..

Лицо ее озарилось, словно она наяву видела картину грядущего счастья. Майсгрейв, приподнявшись на ложе, неотрывно глядел на нее. Поначалу, когда она заговорила, он испытал легкий укол раздражения. Что за странная непонятливость и упрямство! Но по мере того как она продолжала, в его груди закипали, смешиваясь, счастье и боль.

Он был потрясен. Анна была безрассудна и мудра одновременно. В ней жило неистовство первых людей, отвергших рай ради земной любви. Он чувствовал себя несказанно гордым и счастливым, что его полюбила такая девушка, и вместе с тем его душило отчаяние от несбыточности того, что она предлагала. Его жизнь была полна разочарований и бед, а душа не так легко окрылялась.

– Бедная моя девочка…

Анна вздрогнула и взглянула на него. Ей показалось, что у Филипа в глазах блестят слезы.

Он порывисто сел и взял ее лицо в ладони.

– Я очень люблю тебя, моя сладостная фея, я буду любить тебя всегда, даже если среди блеска и славы ты забудешь того, кто первым ласкал тебя. То, что ты сказала сейчас, я сохраню в глубине сердца.

– Не надо так, Фил! Все еще можно исправить…