Обрученная смертью с драконом

— Как только кинжал целиком засветиться фиолетовым, его душа будет навсегда отдана Морре. Ты же не хочешь этого? — продолжил Шэд уговаривать меня жутким, вкрадчивым голосом.

Прости, Наррет, я не знаю как тебя спасти, не поставив под удар всю миссию. Слезы вновь потекли ручьём. Может быть мне опасно даже говорить с Шэдом? Может быть он не видит меня, на самом деле, или не может тронуть, пока я не начну с ним взаимодействовать? Я отругала себя за трусость. Может у меня действительно есть шанс?

Вдруг от тела Наррета отделилась белая, тускло светящаяся аура, и встала напротив меня через алтарь от тела мужчины. Краем сознания я поняла, что это, видимо, душа игнийского солдата. Он печально смотрел на своё тело, а по светящейся оболочке от земли вверх расползался темный узор. В местах, где появлялась тьма, свет его души исчезал.

Кинжал светился всё сильнее. Я стояла в безмолвии не зная, как мне поступить. Проклятый приспешник Морры подливал масла в огонь.

- Ну же, принцесса, ты что струсила? Ты не узнаешь этого мужчину? Я напомню. Это же слуга твоего женишка, Наррет. Мы не успели отследить вас с принцем, но его поймали. Я знаю, что вы ошиваетесь где-то рядом, раз ты тут, — отвратительная улыбка не сходила с искаженного тьмой лица. — Ты позволишь этому человеку вот так умереть? Его душа навсегда уйдёт из этого мира и никогда уже не возродиться, если ты меня не остановишь.

Я плакала, но молчала. Подняв глаза, я встретилась взглядом с Нарретом. Он мне печально улыбнулся и тихо, будто из соседней комнат произнёс.

— Не стоит, принцесса, не вмешивайся, даже если можешь. Не плачь, я готов за принца отдать жизнь! Не поддавайся на его уговоры, для меня всё равно все кончено. Эти ублюдки не отпустят меня. Вернись к Татуму и передай ему всё, что видела. Это сейчас важнее всего. Никто кроме вас четверых не знает, что происходит.

Нас четверых… а ведь Наррет не знает, что произошло с Мэггой. А если Шэд и до них с Борвом добрался? Тогда мы с Татумом действительно единственные во всем Элементуме знаем, что происходит.

Наррет говорит абсолютно верно, я очень чётко осознавала эту горькую правду. Я должна уйти. Я не смогу спасти мир, если сейчас проявлю слабость, потакая своему желанию спасти игнийца. Как бы я ни хотела вмешаться, я не должна.

А если б на его месте был Татум? Я бы смогла так здраво рассуждать? А если бы тут были мои отец или мать? Или брат с сестрой? Будем честны с собой. Нет, не смогла бы. Я вмешалась. Ценой своей жизни, но вмешалась.

Значит, жизнь Наррета для меня менее важнее, чем жизнь родных? От осознания собственного малодушия мне стало мерзко внутри. Я решительно подняла взгляд и внутренне собралась. Наррет, увидев, это испуганно отшатнулся.

- Нет, Алесса, не смей! — крикнул игнийский солдат и рванул на меня, отталкивая от своего тела.

Он же бестелесный дух! Какой бесполезный шаг… Такая мысль успела у меня промелькнуть. И зря. Наррет прекрасно смог со мной взаимодействовать!

Отлетев, мы с ним попали ровно в руну «Возрождение». Тело Наррета на алтаре выгнулось дугой и дернулось. Кинжал пробил грудь мужчины насквозь, выйдя со спины. Фиолетовое мерцание потухло, а лицо Шэда исказилось злобой.

— Что вы натворили⁈ Игнийский ублюдок даже возродиться теперь сможет, Примар его забери, — впрочем, Шэд тут же успокоился и мерзко улыбаясь отдал распоряжение. — Тащите другую жертву, этот уже сдох и теперь не подходит. Ну что, принцесса, кого мне выбрать ребенка или беременную женщину?

Это было последнее, что я услышала в тумане провидцев сегодня.

А потом я пришла в себя уже в пещере, рыдая навзрыд в объятьях Татума.

Глава 47 Алесса

План был прост и изящен. Татум предложил выждать до утра, тихонько пробраться в лагерь Ордена, открыть клетку и уйти вместе с пленниками. Его задача была снять часовых и охранников, моя — нарисовать ему подробную карту лагеря и, взяв ключи у вырубленного охранника, освободить людей.

Сначала, всё шло гладко, как по маслу. Татум технично вывел из игры стражников, используя духовую трубку с отравленными иглами — грозное национальное оружие игнийцев. Никогда раньше не видела в действии, насколько такая трубка может быть эффективной в умелых руках.

Когда мы подошли к клетке, лагерь был погружён в сонную мёртвую тишину предрассветного сумрака. Я сняла ключи у убитого Татумом охранника и открыла дверь клетки.

Она слегка скрипнула. Моё сердце почти остановилось. Однако, через десять ударов сердца, показавшихся мне вечностью, я восстановила дыхание. Помогли, в том числе, приободряющие кивок и улыбка игнийца. Ну и тот факт, что никто в лагере не заметил этого звука.