Обрученная со смертью (СИ)

Наверное, сложней всего не потерять в такие моменты чувство собственного достоинства, особенно, когда совершаешь подобные действия впервые в своей жизни и тем более под осязаемым взглядом самого главного здесь властителя и бога. Я так ни разу за весь свой грациозный переход в противоположный «конец» комнаты не обернулась. Хотя, да, соблазном пробирало наисильнейшим, в особенности, когда кожей ощущаешь чужое (ещё и абсолютно бесшумное) движение за своей спиной. Будто скользящая тень — бесплотная, но при любом раскладе соприкасающаяся с твоим телом и сознанием на физическом уровне. А уж что говорить про его пронзающий до немыслимых глубин твоей жалкой сущности взор. То и дело мне приходилось невольно вздрагивать, сдерживая неконтролируемую дрожь всякий раз, когда казалось, будто это не мурашки и не движимые потоки воздуха атаковали мою оголённую шею, плечи и руки. Слишком просто и банально. Я была более чем уверена, чтo всё это — происки осязаемого взгляда Астона.

Может оттого и не спешила, используя в каждом своём последующем действе достаточно откровенное и интимное телодвижение и, конечно же, стараясь делать всё правильно, а, главное, красиво. Почти как в сольном танце, только не сходя с места и без акробатических излишеств. А вообще, я просто раздевалась, не забыв придать своим жестам ленную небрежность с напускным безразличием к происходящему. К тому же, мне хотелось думать, что так раздеваются многие королевы (и речь тут не о британской старушке Елизавете II). Ведь должны же в их жизни быть те самые особые моменты, когда приходится выглядеть одновременно и величественно грациозной, и беззащитно нагой (слабой тоже), но только в присутствии достойного любовника. Или скорее даже не просто любовника, а единственного в мире мужчины, перед которым ты опустишься на колени, не испытывая при этом ни чувства униженности, ни потери собственного достоинства. Не говоря уже том, что всё это останется лишь между вами, в границах окружающих вас стен.

Как бы странно это не звучало для меня самой, но именно к Астону впервые в своей жизни я чувствовала нечто совершенно для себя невероятное, то, что никoгда ранее не просыпалось во мне при близком общении с представителями мужского пола моей человеческой расы. Конечно, он мог навязать мне все это, в виде ложных ощущений и желаний, но что-то подсказывало, что все они куда более, чем просто настоящие. Сложно объяснить. Тем более мне, которая никогда до этого не влюблялась, подобно одержимой по весне кошке, и которая едва ли могла отличить поверхностную влюблённость от истинных чувств. Ведь если анализировать весь тот беспредельный хаос произошедших между нами событий, сумасшедших вещей и прoчих ни с чем не сравнимых безобразий, понять, откуда же у всего этого выросли ТАКИЕ глубокие корни, довольно-таки сложно. может и не сложно. Может всё как раз проще прoстого.

Когда твои раскалённые эмоции с беспрестанными страхами каждый божий день (да и ночью тоже) держат твою бренную сущность на пределе своих возможностей, а потом чьи-то весьма искусные пальцы начинают играть на их перетянутых струнах, сплетая их болезненное звучание с чувственным восприятием тела и низменными потребностями твоей человеческой природы, в какой-то момент (рано или поздно), но тебе приходиться это принять. Как за свершившийся факт неизбежного фатума. Ты попала, девочка. Даже не заметив, когда и как. Очень и очень глубоко попала, увязнув по самое небалуй в этом чистейшем безумии, в руках того, кто тебя им заразил. Ведь именно эти руки и раскрыли в тебе неведомые ранее ощущения и когда-то спавшие способности, показав, научив и пристрастив к данному наркотику, как к жизненно необходимому элементу твоего существования. А ты, в свoю очередь, упустила из вида тот момент, когда перестала ощущать чувство самосохранения, сопротивления, а вслед за ними и стыд, и смущение, а, главное, страх перед потерей самой себя. Кошачье любопытство маленькой «девочки» лёгким мановением руки ловкого иллюзиониста превратилось в болезненную одержимоcть взрослой и крайне ненасытной львицы.