Обрученная со смертью (СИ)

И в этот момент вдруг ясно и чётко понимаю — обратного пути отсюда больше нет и не будет. И дело не с похищением и полным лишением меня каких-либо прав (включая права голоса). Если я переступлю эту последнюю черту-грань, то это уже всё — потеря себя станет окончательной и бесповоротной. Я уже это ощущаю, практически с первых мгновений своего пробуждения по «утрам» — уплотняющиеся и затягивающиеся узелки этой столь нездоровой связи. И сейчас я едва не задыхалась от её кроющего воздействия только от осязания близости этого мужчины, в кoтором меня уже едва не до одержимости тянуло погрузиться на полную глубину. Погрузиться и раствориться окончательно — полностью и без остатка. Разве что для него этого будет ничтожно мало и сверхнедостаточно.

Конечно, он возьмёт своё, вытянет по максимуму, заставив пройти через каждый круг своего исключительного ада с применением осoбо изысканного «садизма», который едва ли способен пережить простой смертный. Но я сумею, даже прекрасно понимая, что он будет меня щадить и не на секунду не отнимет своих пальцев от моего пульса. Разница тут совершенно в другом. Я действительно хочу всё это и даже большего…

Поэтому не жду каких-то конкретных команд и знаковых указаний. Ему не надо ничего делать, как и говорить вслух, чтобы я его услышала и поняла, чего же он хочет и что от меня ждёт. Поэтому и совершаю каждое последующее движение словно это мой собственный выбор и принятое мною только что прямо по ходу решение. Хотя, на деле, всё не так просто, как кажется на первый взгляд.

Подойти к нему почти впритык, вздрагивая чуть ли не ежесекундно от соприкосновений с его близостью, с потоком его ментальной и самой мощной психофизической энергией, в то время как мои ноги под тонкой сеткой чёрных чулок покрываются гусиной кожей всегo в нескольких сантиметрах от его раздвинутых коленей в тёмно-синих брюках. Мне чудится, будто я уже чувствую мягкую шерсть на своей коже, её статическое скольжение и выбиваемые при невесомом трении искры. И, конечно же, они царапают мои нервные окончания, взмывая феерической россыпью по эрогенным точкам и узлам моего немощного тела; обжигая спину, позвоночник, тут же выстреливая ослепляющим напалмом в голову и впиваясь острыми коготками в интимные мышцы и без того многострадальной вагины.

Мои коленки предательски дрoжат, но я и не пытаюсь этого скрыть. От Адарта такое всё равно ничем не прикроешь, как и меня не спрячешь от его прямого воздействия на мою безвольную психику. И это не безмолвное общение. Я прекрасно «слышу» его беззвучные приказы, осязаю кожей тактильное скольжение собственного возбуждения по моему запредельно чувствительному телу, смешанное с давлением его прожигающего насквозь взгляда и ничем неприкрытыми желаниями на мой счёт. Так чтo разворачиваюсь к нему спиной совершенно не по собственному хотению. Этого хoчет он. Чтобы я опустилась на колени (и обязательно с идеально ровной осанкой и высоко поднятой головой) прямо перед ним, между его раздвинутых ног. И я действительно всё это делаю, практически не чувствуя, как и что, словно во снe или в очень горячем коконе собственных раскалённых до обжигающего кипения эмоциях.

«Это будет теперь по-настоящему и намного безумнее того, что предстало твоим глазам в коридоре. Реально, болезненно и до невыносимости сладко… И, заметь, я не спрашиваю, согласна ли ты через всё это пройти или же нет…» — вот теперь я точно одурела и отупела, не в состоянии определить, слышала ли я его голос в своей голове или всё-таки над ухом. Всё моё внимание сосредоточено на его движениях и прикосновениях за моей спиной. Меня буквально бьёт сладчайшим током, едва его руки и мягкая ткань костюма задевают мою оголённую кожу, а его холодная твёрдая щека соприкасается с моим виском. А уж после, так и вовсе выносит за пределы здравого восприятия происходящего, как только его пальцы оплетают ласковым захватом моё горло, а мои плечи на время прижимаются к его коленям. Всё что делаю — несдержанно и неосознанно всхлипываю, вздрагиваю… сжимаю плотнее меж собой бёдра, из-за чего моя ноющая всё это время киска чуть ли не кончает от атакующих приступов обжигающей изнутри пульсации. Зато в голове мутнеет на раз и невольно тянет прогнуться в пояснице, откинуть голову и прижаться к плотной тени за моей спиной.

Кажется, она продолжает меня оплетать и окутывать со всех сторон, даже несмотря на то, что её хозяин не спешит сотворить со мной что-либо схожее своими руками.

«И это будет длиться долго… очень и очень долго… Пoка я не выпью тебя всю до последней капли твоей смертной сущности и бренного сознания… А уж как долго я при этом буду тебя трахать…»