Обрученная со смертью (СИ)

Люди гибнут за металл? Да ничего подобного! Люди гибнут за пустышки и ту иллюзию, которую им вложат в голову, после их рoждения. И так до бесконечности. Плодить безмозглое стадо, превращая в еще более безмозглый планктон, которым потом можно будет закусить на очередной вечеринке в честь особой даты и знаменательного события, отмечаемыми нашими истинными богами и тайными правителями. Это же так естественно, да и кто вообще риcкнёт всему этому возразить, ведь побеждают сильнейшие. И выживают только сильнейшие. А ваша участь — подчиняться и жертвовать собой, добровольно отправляясь на бойню в шикарных нарядах, с ослепительной улыбкой на губах и в именном ошейнике на горле, которое вот-вот перережут. Вы думали, избранные — это баловни судьбы и удачливые сукины дети? Да ничего подобного! Это овцы! Агнцы! Жертвенный тук, чьё горящее благовоние обязано щекотать ноздри своим богам и услаждать их тонкое обoняние.

Я же точно такая! Ничем не лучше! Уже который день подряд занимаюсь самообманoм и эти мгновения не исключение. Я жмусь к своему палачу, к хозяину моей жизни и тела, как та наивная кошка, которую в любой момент могут усыпить, если она начнёт вести себя не так, как должно, или подхватит какую-нибудь неизлечимую болячку. Я упрямо продолжаю гнать от себя мысли, что мой Хозяин не такой. Он ест меня не ради врождённого потреблятства, а чтобы элементарно выжить, поэтому якобы и ценит мою собственную жизнь. Поэтому я и цепляюсь за услышанные в его разговоре с фон Гросвенором отдельные фразы, как за спасительные соломинки, выискивая в них то, чего никогда не сумею там нащупать. Мы всё равно будем разными, между нами пропасть, которую не преодолеть вообще никак и никогда, ибо этому никогда не быть. Это невозможно!

— П-пожалуйста… отвези меня домой.

И спрячь… если сможешь. Хотя бы на несколько минут… хотя бы на ближайшие пару часов…

сцена шестая, «инструктажная»

Мы так и не заговорили потом. Я банально не могла. И не потому что не хотела, просто пережимало горло изнутри каждый раз, когда вспоминала о последних событиях. А они и не думали покидать моей памяти, вцепившись в неё насмерть энцефалитными клещами и атакуя раз за разом, то яркой картинкой увиденного, то острыми шипами невыносимо болезненных эмоций. И опять колющий спазм по трахее со стылой волной по лёгким и сердцу, и не отпускают подолгу, когтистыми пальцами невидимой руки царапая и сжимая немощную плоть и рвущуюся на лоскутья сущность. Только в этот раз боишься разрыдаться. Терпишь, держишь до последнего себя в руках, цепляешься за влажную ткань платка, как за единственную подстраховку — нелепую и такую же никчёмную, как и все твои попытки успокоиться — убедить себя, что всё это не взаправду. Это только сон. Иллюзия. Игра воображения. Очередная эмоциональная пьеса от величайшего драматурга, непризнанного гения и просто непревзойдённого постановщика всех времён и народов дарта Варилиуса Непобедимого — решившего проверить меня в который раз на прочность. Сумею ли пройти и через это испытание, куда более страшное и отнюдь не развлекательное.

Что такое секс-растление и изощрённая эротика со смягчённым физическим насилием? Вот насиловать сознaние и душу — вот это куда посерьёзнее. Здесь тебя могут вывернуть наизнанку уже по-настоящему, плач не плач, отбивайся не отбивайся — никому нет дела до твоих человеческих слабостей и хрупкой девичьей психики. И страшно ведь не потому, чтo Астону могло прийти подобное в голову. Страшно, что это действительно реальность, а он — первый и практически единственный, кто хотел бы всё это от меня отвести. И не то что отвести, а чтобы вся эта грязь никогда и ни при каких обстоятельствах не смогла задеть ни моих глаз, ни моего рассудка, ни в особенности моей памяти.

Только уже как-то поздно метаться. Если только страх не побьёт все возможные рекорды и не доведёт меня до истерического срыва, не вынудив выпросить у Найджела отключить мне сознание каким-нибудь доступным ему способом. Он ведь по любому может подобное сделать с его-то фантастическим умением воздействовать на чужой мозг и чужое восприятие. Что ему стоит влить мне щедрую дозу «анестезии» и отключить от внешней реальности? Ему же удавалось запрограммировать моих родителей и сестру.

— Думаю… теперь я имею право знать? По крайней мере то, с чем мне предстоит столкнуться в ближайшее время.