Обрученная со смертью (СИ)

В отель мы вернулись довольно скoро. На благо, до него и недалеко. Правда время, потраченное на дорогу, превратилось для меня в настоящую пытку. когда мечешься внутри самой себя, будто загнанный в замкнутую ловушку зверёк и не знаешь, как выбраться из этого ада, любая секунда (если не мгновение), растягивается в кошмарную вечность. Окружающий мир больше не воспринимается, как прежде, часть звуков поглощается либо глухой пустотой, либо раздражающей вибрацией-какофонией, время от времени прорывающейся в твою голову. Эмоции обострены, нервы оголены и вывернуты наизнанку — любое прикосновение или даже слабейшее движение потоком воздуха тут же вызывает ответную реакцию острого отторжения. Хочется сжаться, как-то спрятаться от всего этого, сделаться никем… Но не можешь. Сознание ведь на месте, не даёт и не пускает. Память атакует ещё сильнее и глубже, надрывнее и болезненнее. И выходит, что-толку-то никакого. От этого не спрячешься. А Астон больше не обнимает и не успокаивает. Да и броситься снова ему на грудь самой — гордыня сдерживает и не даёт. Я же привыкла сама справляться cо всеми своими проблемами. И ведь это из-за него по сути я и оказалась в этом кошмаре.

Так что да, дилемма та ещё. И обоюдным молчанием её не решишь. Если я и пыталась, то ни черта не вышло. Забиться на кровати сжавшимся комком, предварительно завесив в спальне все окна светонепроницаемыми шторами и попросив Найджела оставить меня одну — не очень-то и помогло. Копошащиеся в голове сумбурные мысли и не менее раздражающий под кожей зуд от воспоминаний (ещё и физических) и не думали затихать. А вскоре и лежать скрутившимся кренделем стало невыносимо неудобно. То лифчик начал резать кожу бретелями и косточками, то платье облегающим лифом, рукавами и высоким воротником-гольфом — сдавливать и стягивать. На благо, хоть на всё это сумела временно отвлечься, когда вскочила и побежала в ванную, чтобы поскорее избавиться от этих тряпок и заменить их банным халатом. Правда, в ванную залезть не рискнула, как-то было не до неё. Вернулась обратно в спальню и вновь свернулась на кровати в позе эмбриона. Только опять не помогло.

Проще попросить Астона, чтобы он меня усыпил. Но я не смогла и этого сделать, как и думать, как и искать выходы из самой себя. Мыслями я снова и снова тянулась к нему. Впервые я так остро его чувствовала (а может поэтому и чувствовала, поскольку он этого и добивался?). Потому что знала в этот раз наверняка о том, что он рядом — в гостиной. Следит за мной через стенку. Не спускает своего ментального взора. Ждёт и осторожно прощупывает, видимо, надеясь, что я ничего не замечу и не почувствую. Только я чувствовала, и от этого становилось еще невыносимей. От того, что я его отвергала, а он не мог мне ничем помочь… потому что банально не мог ничем помочь. сли я дам волю этой слабости, если снова кинусь к нему на грудь, меня же окончательно порвёт. Я просто сойду с ума, не зная, что мне делать со всем этим… где мне потом искать грани, которые нас разделяют? Где искать себя во всём этом?

Я и так не могу отогнать, будто въевшиеся под черепную коробку не сколько воспоминания, а целое облако облепивших со всех сторон ощущений и эмоций, преследующих еще с того момента, когда он начал обнимать меня там, в ресторане, укачивать и ухаживать, как за маленькой девочкой. Они просто напоминали о себе, не важно, как и когда. Их не нужно было провоцировать, они просто были, просто царапали мою кожу, периодически сжимая в груди моё сердце ласковым поглаживанием, словно наивно надеялись, будто и вправду смогут меня этим успокоить.

А мне становилось только больнее, до такой степени, что хотелось вцепиться зубами в подушку и проораться в её плотный кляп, пока не сорву голос и не охрипну. Потому что не знаю, как ещё от этого избавиться. если и не избавиться, то xотя бы облегчить всё это сумасшествие, ибо по другому его и не назовёшь.

Так и лежала, время от времени меняя позу, прислушиваясь к творящемуся внутри меня хаосу и к тому, чтo «происходило» за стенкой. А может просто ждала? Когда ко мне вернётся хоть какое-то подобие физических сил, и я наконец-то сумею встать, пройти в гостиную и взглянуть в непроницаемое лицо своего врага и при этом не заплакать? Ведь что может оказаться ужаснее того факта, когда вы оба знаете, насколько происходящее абсурдно, ирреально и ничто на свете не способно этого изменить. Банальная игра, превратившаяся в шокирующий кошмар моего грядущего ада… Невинное любопытство, которое-таки убило кошку.