Обрученные луной

Он чуть было не сказал «домой», но осекся. Какой ему здесь дом? А жалко… Арзин оказался уютнее и теплее, чем можно было предположить даже в самых смелых мечтах. Да и Коты… тоже ничего. Некоторые. Арлис вот, Тайвор… Сам вождь! Даже Корин, гонять его просто некому правильно. Жаль будет уезжать.

Окончательно заглушив радость от победы, он поблагодарил Тайвора, что подвел ему лошадь, ревниво поглядывая на Лейва с Рогволдом. Корин держался в стороне, посматривая то на Хольма, то на Арлиса, и видно было, что хочет поговорить, но то ли дурная гордость не дает, то ли просто подходящего времени дожидается. Хольм вздохнул и тронул Арлиса за рукав здоровой левой руки.

— Возьми парня обратно, — попросил, указав на молодого Кота. — Он без дружины пропадет, я этих норовистых знаю, сам такой. А парень стоящий, он на Ивара попер, когда думал, что нас вот-вот убьют.

— Мне рассказали, — ухмыльнулся Арлис. — Вот ведь как бывает, а? Сдохнуть он, значит, не боялся, а подойти да поговорить… Эй, Корин! Тащи сюда хвост.

Бывший дружинник подошел, изо всех сил стараясь не делать это слишком торопливо. Хольм заметил, что Тайвор навострил уши, да и другие Рыси нет-нет поглядывали в их сторону.

— Завтра утром выйдешь в караул у Восточных ворот, — сказал ему Арлис. — Волку спасибо скажи, он за тебя заступился.

— Понял, — буркнул Корин и исподлобья посмотрел на Хольма, наверно, подбирая слова благодарности.

— Проставишься, — сообщил ему Хольм невозмутимо. — Вон, Тайвор на именины к себе зовет, туда и принесешь. Если что, я пиво люблю. Пиво у вас хорошее, не поспорить.

— Понял! — радостно выдохнул Корин, просветлев на глазах и умчался к лошадям.

— Умеешь, — одобрительно хмыкнул Коготь. — С девицами бы так ладил… Ну что зыркаешь? Правду говорю. Или домой наладился? Сбежать — оно проще, конечно.

— Со стороны все умные. — Хольм зло передернулся и вскочил в седло жеребца, которого терпеливо держал Тайвор. — Поедем уже или здесь заночуем?

* * *

Лестана плотнее закуталась в мягкую замшу куртки, такой широкой, что в нее можно было глубоко запахнуться, а рукава пришлось подкатывать. Плечи у Волка те еще, как только в двери проходит? Неудивительно, что он так легко носил ее на руках. Целых два раза… Сначала — из храма, потом — на земляничную поляну. И оба раза она этого не оценила. Ну почему, когда дело касается Хольма, она такая дура?! Ведь хочет высказать ему все, что на сердце, а потом спросить его самого, но язык не поворачивается, зато всякие глупости творятся сами собой!

Зачем она тогда убежала, а? Ясно, что он все понял неправильно и потом прятался от нее, близко не подходил. Конечно, у него были дела, но час на разговор нашелся бы! Если бы Волку этот разговор был нужен!

А теперь он едет неподалеку от нее, хмурый, лицо как из камня высеченное, и не знает, что больше всего на свете ей хочется провести пальцами по уже наметившейся морщинке между бровями и разгладить ее. А потом — по губам. Чтобы улыбнулся и, может быть, опять поймал ее пальцы нежным неторопливым поцелуем. Хотя бы пальцы…

Лестана не выдержала — опять посмотрела в его сторону и выругала себя дурой — уже в который раз. Ей сейчас не о том думать надо!

Заговор раскрыт, вина Ивара и Мираны доказана, Гваэлис мертв, а казначея Авилара казнят. Еще очень долго Арзин будет трясти, как в лихорадке. Станут бушевать слухи и сплетни, начнутся интриги за место казначея, подозрения и разбирательства, кто поддерживал Авилара… А еще Храм наверняка выскажет протест, что вождь вмешивается в дела жриц! И с Медведями нужно что-то решать… Хвала Небесам, что Хольм удержался и никого из них не убил, она-то видела, как в нем кипит это желание. И, словно мало забот, младший сын Ингевальда нацелился на Кайсу. Сговоренная девица, это ж надо?!

«А отец объявил перед всеми, что ты сама замужем, — напомнила себе Лестана. — Вот еще с чем придется решать. Нет, если объяснить Совету обстоятельства этого брака, то никто тебя не осудит, но…»

Она опять вздохнула и покосилась на Хольма. Прислушалась к себе, привыкая к новым, непонятным, но восхитительным ощущениям. Где-то внутри Лестаны, не в теле, конечно, а в неизвестной до сих пор части ее сути дремала огромная Рысь. Мягкая, теплая, мохнатая, полная силы и уверенности, которой она готова была щедро поделиться со своей человеческой половиной. Рысь не спала, только прикрыла серебристые глазища, но усы и уши чутко подергивались, и Лестана с тихим восторгом обнаружила, как иначе воспринимается мир вокруг. Запахи, звуки, прикосновения!

Рысь потянулась, лениво перевернулась набок и принялась вылизывать толстую светлую лапу с розовыми подушечками. Она признавала, что у человеческой сути могут быть свои дела, особенно днем, но ей хотелось играть. И обязательно снова повстречаться с тем Черным Волком! Принюхаться к нему, потрогать мягкой лапой с втянутыми когтями, нацелиться на черный мохнатый хвост и… прыгнуть, прижав его к земле. А потом извернуться, словно в ужасе, и убегать, слушая, как совсем рядом щелкают страшные зубы, старательно не задевая ее собственный хвост, короткий и круглый…