Обрученные с Югом

— С чего ты взял, что этот парень преследовал ее? — вскакивает Фрейзер.

— Она сама мне сказала, — объясняю я. — К тому же он прятался, уткнулся лицом в приборную доску. Зачем бы ему понадобилось это делать?

— Уткнулся лицом в приборную доску! — взрывается Бетти. — Я не знаю такого штата, где закон признавал бы это преступлением. А ты разбил ему окно. Это по закону квалифицируется как преднамеренная порча чужого имущества.

— Ты журналист, Лео, — говорит Молли. — Тебя выгонят из «Ньюс энд курьер», если эта история выплывет наружу и появится в местных новостях.

— Пошли вы все к черту, — теряю терпение я. — Вас бы туда. Я сделал все, что мог.

— Почему ты решил впутаться в эту историю, Лео? — спрашивает Бетти. — Девчонка была так мила? Хотел уложить ее в постель?

— Какая разница? Я прогнал этого мерзавца. Женщина рада. От радости она согласилась впустить меня в квартиру и дала мне эти альбомы. Она сказала, что в кладовке хранится тридцать ящиков с барахлом Тревора, и обещала помочь нам, чем сможет. Если говорить честно, я считаю, что все сделал правильно.

— Ты права, Бетти, — возмущенно говорит Молли. — Лео хотел уложить девчонку в постель.

— Да что у вас, женщин, за мозги? По-вашему, все на свете сводится к сексу?

— Конечно, — кивает Бетти.

Молли кивает вслед.

— Жаба, мы действуем в незнакомой обстановке, — берет слово Найлз. — Проблем выше головы. Мы должны принимать разумные, взвешенные решения. Ты начудил, парень. Извлеки из этого урок. Да и всем нам пусть послужит уроком эта история, как ты свалял дурака.

— В понедельник мы начнем развозить обеды больным СПИДом, — начинает Фрейзер, отвлекая внимание от моей персоны. — Эта благотворительная организация называется «Открытая рука». Женщина, которая возглавляет ее, сказала нам с Молли, что Тревор, скорее всего, сейчас живет на социальное пособие и получил комнату в каком-нибудь убогом общежитии. Весьма вероятно, в Тендерлойне.[90] Мы будем доставлять обеды в городские трущобы. Эта женщина посоветовала нам взять провожатых из вашего числа, мальчики, потому что это может быть опасно. Очень часто геи пользуются выдуманными именами, чтобы скрыться от тех, кто их разыскивает. Поэтому мы будем приносить человеку обед, а потом разговаривать с ним. Адреса, телефонные номера, все необходимое у нас есть. Рано или поздно мы наткнемся на Тревора.

Глава 15 Тендерлойн

Наступает воскресенье, но для нас это не день отдыха, а день вынужденного бездействия, унылого и апатичного. С самого детства этот посвященный Богу день вызывает у меня душевное беспокойство, которое к полудню перерастает в нервную дрожь внутри живота. Я иду к воскресной мессе и, вернувшись, занимаю место за столом, где мы собрались для нашего, можно сказать, семейного завтрака. Открыв воскресный номер «Икзэминер энд кроникл», мы набрасываемся на колонку Херба Каена и едва не рвем газету в клочья. Херб пишет замечательно, в своем прекрасном стиле он воспевает героические усилия секс-идола Шебы По разыскать брата-близнеца Тревора, который сгинул в недрах ада, где страдают больные СПИДом.

Шеба распечатывает огромную пачку листовок, прибывшую из Лос-Анджелеса, на них — фотография Тревора По в его лучшие годы, которая трогает меня до глубины души.

— Я наняла отряд бойскаутов, они будут раздавать эти листовки по всему городу, — сообщает Шеба. — Прекрасная фотография, правда же? Он здесь — копия меня, вы не находите?

Под окнами трижды сигналит водитель лимузина.

— Мюррей готов отвезти нас на Пауэлл-стрит, — говорю я.

— Почему бы нам не остаться здесь? Напьемся до чертиков, — предлагает Шеба. — Терпеть не могу этих экскурсий, которые устраивает Жаба.

— Будет интересно, — обещаю я.

— А что там хорошего, на Пауэлл-стрит?

— Сюрприз! — отвечаю я. — Но вам понравится, гарантирую.

На Пауэлл-стрит Мюррей делает большие глаза, услышав, что я намерен прокатить своих друзей на фуникулере через весь город до Рыбачьей пристани. Среди них назревает мятеж, когда они, покинув роскошный лимузин, становятся в очередь обвешанных фотоаппаратами туристов, которые дожидаются следующего вагончика канатной дороги. Вагончик раскачивается на весу, я смело ступаю в него, хватаюсь за поручни — ощущения незабываемые. Пассажиры под впечатлением, внизу карабкается в гору наш автомобиль. С вершины Пауэлл-стрит открывается изумительный вид на залив, поверхность которого оживляют, изящно скользя, парусные лодки и яхты. Однако мне становится не по себе, когда я осознаю, что не в состоянии переменить положение рук: на поручнях недостаточно места — или правой ногой нащупать твердую опору, балансируя на ступеньке. Но лишь после того, как мы, миновав Чайнатаун, от которого исходит запах супа-вонтон,[91] соевого соуса и яичных роллов, начинаем крутой стремительный спуск по направлению к заливу, у меня возникает сильное подозрение, что моя гениальная идея прокатиться на фуникулере сопряжена с риском для жизни.