Обрученные Венецией

В том, что виновники выставлены на казнь в качестве изменщиков – дело рук Джанни Санторо, в свое время пообещавшего Адриано, что сделает все возможное для устранения его врагов. Взамен Фоскарини обещал не отчуждаться от общественной деятельности республики, а также принимать косвенное участие в политике.

– Интересно, синьор, каково это наблюдать за казнью своих врагов? – спросил сенатор Чезаре Мартелли, незаметно подошедший из-за спины к Адриано. – Должно быть, вашим глазам это зрелище в усладу?

– Поверьте мне, сенатор Мартелли, я ожидал большего удовольствия, чем испытываю сейчас, – как-то отрешенно ответил Адриано.

– Меня всегда удивлял тот факт, что вы, синьор Фоскарини, сторонитесь тесной дружбы, которая зачастую бывает между синьорами, – произнес Чезаре. – Но теперь я вижу, что над вашим родом продолжают кружит коршуны, намереваясь его уничтожить. Насколько мне помнится, так было и до кончины вашего отца и после.

– Так и есть, – сухо ответил Адриано. – Причем многих из них я подпустил к своему дому сам.

– Позвольте полюбопытствовать, не чувствовали ли вы себя могущественней, когда были сенатором?

В ответ на это Адриано криво усмехнулся.

– Могущественней? О нет, сенатор Мартелли. Обремененней – да! Должность тянет за собой слишком много ответственности.

– Вы испугались ее?

– Ответственности?

– Да.

– Нет, сенатор, я посчитал, что достаточно отдал Венеции, и теперь хотел бы заняться преимущественно своей жизнью.

Бросив взгляд на эшафот, он заметил, что Урсула, охваченная петлей вокруг шеи, вот-вот окажется на том свете, и он не испытал ни малейшего чувства жалости. Но когда он увидел колыхающееся в воздухе тело, его сердце почему-то вздрогнуло. Но не с болью, а с каким-то облегчением, словно его избавили от непомерной ноши.

– Здесь явно не хватает покойной Маргариты, которая стала бы завершающим звеном в этой отнюдь не святой троице, – неожиданно промолвил Чезаре. – Помню ее… Она не раз услащала венецианских патрициев. Кто бы мог подумать, что такая прекрасная женщина может оказаться изменницей? – Мартелли посматривал на казнь, будто на привычное действо в своей жизни.

– Она гораздо более коварна, чем чувственна, – равнодушно произнес Адриано. – А усопшей – более безопасна для венецианцев.

На этой саркастической ноте они развернулись и, пробившись через толпу, прогулочным шагом направились к молу, где стояли их гондолы.

– Ходят слухи, что в покушении на вас участвовал еще один человек, – внезапно промолвил Мартелли. – Паоло Дольони.

– Что ж, вполне может быть, что слухи не беспочвенны, – кратко ответил Адриано, показывая всем своим видом, что обсуждать это не намерен.

– Вы очень изменились, синьор, – произнес тот. – Причем, очевидно, не только внешне.

– Перемены во мне – знак для лучшего будущего, которое полностью изменит мою жизнь, – сухо ответил он на замечание Мартелли.

И впрямь, удлиненные вьющиеся локоны и короткая бородка, которую Адриано отрастил за все это время, значительно отражалась на его облике, придавая ему возрастной мудрости и серьезности нрава. Все реже от Адриано Фоскарини слышали в обществе привычные насмешливые нотки. Да и сам синьор довольно редко посещал светские мероприятия. Если его приходилось увидеть в обществе – он тут же исчезал, словно видение, из поля зрения любопытных глаз. Близкое окружение Адриано лишь отмалчивалось на вопросы о его личной жизни, но для венецианцев его боль от потери его синьоры виднелась налицо.

– Синьор Фоскарини, как проходят поиски вашей супруги? – спросил Чезаре Мартелли.

Подозрительно смотрящий на него Адриано с недовольством отметил, что тот слишком любопытен.

– Прошу прощения, сенатор, но чем вызван ваш интерес к моей персоне? – внезапно для сенатора прямо спросил Фоскарини. – Вам что-то нужно, судя по всему…

– От вас невозможно что-либо утаить, синьор, – с улыбкой ответил тот. – Но прошу вас не подозревать меня в желании навредить вам. Я и впрямь нашел вас не просто так. Предлагаю отойти в сторону для обсуждения одного дела, в котором можете оказаться заинтересованным и вы. Прошу следовать за мной.

С этими словами Чезаре Мартелли свернул с площади и направился к своей гондоле, дабы вместе с Адриано отправиться в свои владения, располагавшиеся всего через пару кварталов. Адриано шел следом, показав знаком ожидавшему его Антонио следовать за ним.

Оказавшись в своем палаццо, Чезаре провел гостя в небольшой кабинет, дабы уединиться для их скромной аудиенции. Адриано присел напротив него и с любопытством прислушался, равнодушно пронося мимо своих глаз убранство и лоск владений Мартелли.