Обрученные Венецией

Приблизившись к селению, Каролина с надеждой смотрела на тусклые огоньки, горящие в весьма скромных жилищах. Этим беднякам вряд ли приглянется идея впустить к себе незнакомых женщин. Ведь ей прекрасно известно, каково живется крестьянам, и ей не нравилась идея клянчить у них ночлег. Но разве имеется иной выход?

Осознав отчаянность своей ситуации, она решилась: у нее хватит смелости попытать милосердия и у людей, которые сами в нем нуждаются. Ибо от ее действий в данный момент будет зависеть их дальнейший путь. Поэтому, приблизившись к первому попавшемуся дому, Каролина решила немедля действовать. Ее тело ломили пронизывающие от усталости боли, и в какой-то миг девушку изумило осознание, что ее гордость сокрушена испытаниями: синьора не отказалась бы сейчас даже от монастырского ложа.

– Палома, стой здесь. Я сама попытаю счастья…

– Но, синьора… позвольте мне… – неуклюже спрыгнув с лошади, Палома бросилась за госпожой.

Не ответив ни слова, Каролина направилась к дому. Она едва перебирала ногами в попытках добраться к двери, путаясь в запыленных и изорванных юбках. Поспешно передвигаясь по двору, она даже не желала осматриваться вокруг. Все, о чем Каролина думала сию минуту, – это о ложке супа и тепле, в котором она сможет обогреться и уснуть.

Приблизившись к двери, она внезапно вспомнила об обручальном перстне, который все это время не осмеливалась снять с пальца. Повертев его в руках, синьора с сожалением спрятала его в вельветовый кошелек, ставший добычей сестры Елизаветы, и постучалась в дверь.

– Кого это притащило в такой поздний вечер? – послышался возмущенный мужской бас, и дверь со скрипом распахнулась.

На пороге сперва показалась рука с лампадой, и тут же в лучи ее света попало лицо мужчины, обросшее бородой, и изумленно вглядывающееся в темноту. Он осветил женщин, будто пронизывающих его насквозь своим пытливым взглядом.

– Добрый вечер, – едва пролепетала Каролина, чувствуя, что держится на ногах из последних сил. – Осмелюсь попросить у вас… – ее голос вдруг куда-то поплыл, а сама Каролина только ощутила, как ее ноги подкосились, а перед глазами появилась дивная рябь…

Гнедой жеребец мчался во всю прыть, уже давно опередив своих спутников, и без того стремящихся не отставать.

А дриано о тчаянно стегал мускулистые бока бедного коня, не боясь загнать его. Он и не заметил, насколько сильно отстали от него три наемника, мчавших в облаке пыли, поднимавшейся под копытами гнедого. У сенатора не было времени оглядываться и ждать, пока те смогут сравняться с ним. Он видел уже появившиеся на горизонте желтые стены монастыря, где он оставил возлюбленную.

Адриано верил, что поиски надобно начинать с этого места, заранее допросив монахинь, – им может быть что-то известно. У своего седла он надежно закрепил портрет Каролины, прочно обернутый в плотную ткань.

Всплывающий перед его глазами взгляд супруги, исполненный изумлением и разочарованием, едва не заставлял сенатора отчаянно рвать волосы на собственной голове. Его сокрушала ярость на самого себя за то, что он посмел допустить подобную ситуацию. Но он твердо верил, что ему удастся обернуть события в свою сторону добиться прежнего расположения своей супруги. Только теперь он должен потрудиться, чтобы ее найти. Сенатор тешил себя собственными обещаниями и клятвами, что непременно сделает это! Он перевернет всю округу, только бы выйти на след своей очаровательной беглянки. Однако, как его рассудит Господь? Позволит ли еще хотя бы раз коснуться ее золотистых локонов… Приблизиться устами к изящной шее… Окунуться в бездонный небесно-голубой взгляд…

Тряхнув головой, он попытался вернуться из воспоминаний в чувства, дабы рассудить о ее местоположении. За это время она не успела бы добраться во Флоренцию, но он твердо знает, что это первое, что она пожелает осуществить. И даже если ему придется вновь заслуживать доверия этой суровой тетушки Матильды, – он вернет себе возлюбленную супругу во что бы то ни стало.

Громко и настойчиво постучав в поржавевшие ворота, Адриано услышал шорох по ту сторону. Пока монахини мешкали во дворике, наемники сенатора уже приблизились к нему.

– Да что же там происходит? – яростно крикнул Адриано, недовольный медлительностью «рабов Божьих». – Сию минуту открывайте ворота сенатору Венеции!

Похоже, последние слова сыграли свою роль, и монастырские ворота с завывающим скрипом медленно открылись. Жеребец Адриано недовольно фыркнул, но все же подчинился всаднику и медленно вошел на территорию монастырского дворика.