Обручев

Клеменц долгое время жил в Минусинске и с директором Минусинского музея — Мартьяновым — был связан годами совместной работы. Он написал Мартьянову о предстоящей экспедиции, и тот обещал нанять проводников и лошадей. Все складывалось удачно, Обручев был готов к отъезду.

И как удивительно все изменилось в одну минуту!

Последние дни в семье, последние ночи под домашним кровом. И в одну из этих ночей громкий пронзительный звонок в дверь. В доме переполох... Телеграмма! Неужели с мамой что-нибудь?..

— Что такое? От президента Географического общества великого князя Николая Михайловича?

Удивленный Обручев распечатывает телеграмму и в волнении опрокидывает стул.

«Научная экспедиция Потанина в Китай и Южный Тибет снаряжена... Географическое общество желает единодушно, чтобы вы сопровождали экспедицию в качестве геолога. В случае вашего согласия немедленно...»

«В случае согласия»! Разве он может не согласиться? Азия! Чудесная, долгожданная Азия! Какое неожиданное волшебное исполнение желаний!

Он счастлив. Он не знает, что делать от радости. Бежать на телеграф, к Клеменцу, к Карпинскому? Как дожить до утра, чтобы начать действовать?

А утром — разговор с Лизой. Она в ужасе. Расстаться на два года? Китай — неизвестная, опасная страна... Мало ли что может случиться с путешественником... Он погибнет там, в далеком Китае, а она даже не будет знать, что его уже нет на свете.

Владимир Афанасьевич утешает, успокаивает жену. Мало-помалу, видя его радость, она перестает плакать, но начинает просить, чтобы он взял ее с собой.

— Лиза, Лиза, ты забываешь о детях... Сережа так мал, он не может без тебя... А брать их с собою немыслимо, невозможно. Если ты не хочешь оставаться в Иркутске, я отправлю тебя в Петербург. Это будет правильнее всего, ведь через два года здесь может работать уже другой геолог, и мне не придется сюда возвращаться. Согласись, голубушка, пойми, что такой путь не под силу женщине.

Он ни словом не обмолвился, что, по его предположениям, с Григорием Николаевичем, как обычно, поедет Александра Викторовна. Лизе совсем не нужно об этом знать.

После долгих слез, раздумий и разговоров она согласилась.

Обручеву было известно, что в Петербурге Потанин успешно работал и сумел в один год написать обширный двухтомный отчет о прошлой поездке. О предполагаемой новой экспедиции он тоже знал, но никак не думал, что будет принимать в ней участие.

В Петербург полетели телеграммы, письма. Было решено, что он выедет из Иркутска в августе и тогда же отправит семью в столицу. Лето оставалось свободным, и он мог спокойно готовиться к своей ответственной экспедиции.

Он немедленно написал петербургскому книготорговцу, уже не раз выполнявшему его поручения. Ему необходимы книги, ведь, кроме первого тома «Китая» Рихтгофена и работ Пржевальского, он о Центральной Азии ничего не читал. Ему очень быстро прислали все тома «Китая» и другие нужные работы, а из Географического общества он получил труды Потанина и Пржевальского.

Обручевы сняли чудесную дачу под Иркутском. Жили в березовой роще, на мельнице возле пруда. Детям было там хорошо. Лиза ездила раз в неделю в город за почтой и провизией, а он целые дни просиживал в беседке, читал, делал выписки, намечал планы будущих работ. Утром и вечером выезжал в лодке ловить рыбу и часто добывал крупных щук и окуней. Снаряжение для экспедиции готовилось в Иркутске.

Страшновато было отправлять Лизу с детьми в Петербург на лошадях. Сереже полтора года, Волику еще нет и пяти. Пересадки, ночевки на станциях... Молодая женщина без спутников....

Но, кажется, он прекрасно вышел из положения. Горное управление четыре раза в год отправляло в столицу золото для Монетного двора. Все полученные с приисков самородки и шлиховое золото в Иркутской лаборатории превращалось в слитки. Их везли в деревянных ящиках на повозках с рогожным верхом. Караван из 12—15 повозок обычно сопровождался начальником и двумя казаками. Но чтобы народу в караване было больше, разрешалось брать пассажиров. С караванами охотно ездили студенты и вообще небогатые люди. За проезд с них ничего не брали.

С таким обозом он решил отправить жену и детей. В управлении уверяли, что путь совсем безопасен. Казаки надежны, злоумышленники знают, что ящики с золотыми слитками прикованы ко дну повозок и быстро ими не завладеть... За последние несколько лет не было ни одного нападения на караваны.

Лиза не возражала. Но последний взгляд ее, когда обоз уже тронулся, он не может забыть. Была в нем и печаль, и ласка, и... упрек. Или это ему только показалось? Порой он спрашивает себя, не слишком ли беззаботно доверил три драгоценные жизни двум казакам и всем превратностям долгого пути? Ведь дорога продлится больше месяца, а дети так малы...

Впрочем, Лиза предприимчива и мужественна. Конечно, и она и дети доедут благополучно!

Через неделю он отправился в путь и на этот раз увидел всю ширь Байкала, пересекая его на пароходе. Раньше ему приходилось наблюдать только часть озера — Малое море. Это было во время поездки на остров Ольхон.