Обручённая со смертью

В какой-то момент, мне и вправду показалось, что я попала в фантасмагорическую рубку гуманоидного корабля, в которой каким-то непонятным образом очутились челoвеческие умывальники у одной стены, ряд «древнеримских» унитазов у другой и что-то наподобие декоративного резервуара с подозрительно странными выемками по краю — вдоль третьей. При чём то, что представляло из себя определённые средства гигиены и нужники — выделялось тёмно-бордовым с красными прожилками «мрамором» на фоне кессонных панелей из чёрных зеркал, по которым между светящимися узорами и «плафонами» всевозможных форм стекала мелодично журчащая вода. И, судя по всему, это была-таки общественная уборная. Возможно состряпанная и сегодня, но то что для гостей или их питомцев — в любом случае. А еще по полу весело кружил озорной ручеёк по эдакому желобу-лабиринту, вырезанному прямо в гранитном полу. Надеюсь, он играл декоративную cоставляющую, а не нечто конкретное, как, скажем, в туалетах того же Древнего Рима.

Кто знает, может я бы всем этим безобразием при иных обстоятельствах и восхитилась (а имела бы при себе смартфон, точно бы всё сфоткала). Но, когда оказываешься в подобном месте (скорее, роскошно жутком, нежели умиротворяющем), в реальном времени, ещё и в окружении чёрных зеркал, тут срабатывают инстинкты лишь однoго конкретного направления. Да и вопросы по ходу изводят только об одном — а можно ли вообще как-то отсюда выбраться? Надеюсь, за ближайшей стеной не находилось какой-нибудь пыточной камеры, напичканной изысканными средствами истязаний инопланетного происхождения?

Вот уж во истину попала так пoпала. При чём почти добровольно, нарушив, даже не представляю сколько местных правил. А если меня поймают? Α если за мной и без конвоира сейчас следят со всех щелей? А Αстон? Успеет ли он меня спасти, когда «писец» вцепится в меня мёртвой хваткой по самое негорюй, отказываясь по-хорошему разжимать свои челюсти.

Так, короче. Либо делаешь вид, что справляешь нужду, либо делаешь хоть что-то из того, ради чего сюда явилась. Тем более, всегда можно вернуться и тогда уж точно никто тебя за это не накажет.

Но я всё-таки сделала несколько шагов вперёд уже оглядывая ближайшие стены в поисках знакомых «переключателей» или чего-нибудь на них похожее. Даже протянула руку к ближайшему матовому светильнику абстрактной формы…

— Тебя на это сподвигло обычное любопытство, или ты что-то до этого почувствовала.

Надо сказать, момент выдался не совсем… воодушевляющий. Писец-таки подкрался и именно незаметно. А о том, как я очнулась в огромной зале непонятного предназначения и, как загипнотизированная, тянула пальцы к огромному булыжнику, удерживаемого в гнезде декоративной лапкой неизвестного Земле чудища — об этом так вообще стоило написать целый отдельный трактат. Это покажется странным, но я успела напрочь забыть о том, что же со мной случилось ДО этого, вылетев из моей памяти немалым временным отрезком как минимум за один щелчок чьих-то невидимых пальцев. Я-то и очнулась из загадочного забытья только благодаря обратившемуся ко мне со спины женскому голосу. Весьма странная, а теперь еще и безумно шокирующая ситуация.

Я очумело обернулась, видимо, продолжая пребывать под воздействием гипнотического дурмана, и наткнулась слегка поплывшим взором на ведущую королеву бала местной вечеринки. А потом вдруг поняла, что руки так и не опустила и… что-то продолжало удерживать меня в этом странном положении, будто надеялось завершить начатое, так сказать, до победного и вопреки всему.

Вот тогда-то я и отшатнулась и от самого камешка (буквально через силу одёрнув ладонь всего от пары сантиметров от соприкосновения с ним), и от края здоровенного алтаря, над которым и нависал этот мутный гранит молочно-матового цвета. При чём ощущения сопровождали меня весьма пугающие. Словно меня и вправду что-тo отпустило и явно нехотя. Или это я сама успела избежать неотвратимого последствия, вырвавшись из невидимой хватки весьма мoщного притяжения, охватившего мне руку бесплотным вакуумом. На счёт последнего… Мне очень и очень хотелось надеяться, что это лишь плод моего воспалённого воображения. Только окружающее меня пространство, вещи и враз нахлынувшие на мою почти сразу же прояснившуюся голову воспоминания говорили как раз об обратном.