Обрыв желаний

Она понимала, что подозрение в убийстве падает на нее, но садиться в тюрьму из-за какого-то ублюдка — это слишком. Но, увы, все к этому шло, и сейчас она ясно осознавала это.

— За убийство.

— Я не знаю, как там высоко. — Полина приложила руку к груди, пытаясь успокоить дыхание. — Но там высоко! А я боюсь высоты!

— И что?

— Как вы себе это представляете? Я разбегаюсь, чтобы толкнуть Маркушина, он отходит в сторону, и я лечу с обрыва!.. Да я бы не в жизнь на это не решилась!

— А разгоняться обязательно?

— Конечно! Вы сравните, какой комплекции Маркушин, какой комплекции я… Да я бы его с места не сдвинула, даже если бы разогналась!

— Ну да, комплекция у Маркушина серьезная. — Асатуров задумался, вселяя в Полину надежду.

— Не смогла бы я его столкнуть, — закрепляя свой вывод, с чувством облегчения сказала она.

— Но кто-то же его столкнул.

— А сам он упасть не мог?

— Я же говорю, человек его столкнул. В розовой шляпе.

— Мужчина или женщина?

— Мужчины не носят женские шляпы, — качнул головой следователь.

И Полина готова была согласиться с ним, но с одним лишь только уточнением.

— Когда не сбрасывают других мужчин с обрыва, — сказала она.

— Хотите сказать, что мужчина мог надеть вашу шляпу?

Полина пропустила этот вопрос мимо ушей.

— Так мужчину видел свидетель или женщину?

— Ну там сложно было разобраться, все-таки далеко было, а у горничной проблемы со зрением, — замялся Асатуров.

— Проблемы со зрением?! — ахнула Полина. — Да там нужно стопроцентное зрение, чтобы увидеть шляпу. А чтобы разобраться, мужчина там или женщина, нужна подзорная труба!

— У женщины очень хорошие очки для дали. — Следователь заметно стушевался.

Зато у Полины возникло чувство окрыленности, она поняла, как чувствует себя адвокат в час своей славы. Когда одной точно подмеченной деталью рушит обвинительные редуты, возведенные прокурором вокруг своего подзащитного. Сейчас она была сама себе адвокатом. Причем успешным!

— Ау меня бинокль! — донеслось вдруг с соседнего балкона.

От неожиданности Асатуров слегка вздрогнул. А Полина улыбнулась, увидев, как на лоджию выходит Максим. Свет в его номере не горел, на балконе тоже, но вечерние сумерки еще не сгустились до ночной темноты, и его достаточно хорошо было видно.

А вот как Максим стоял за открытой дверью в свой номер и подслушивал разговор, Полина не заметила. Но ведь хорошо, что подслушивал. Это куда лучше, чем волочиться за шаловливой вдовушкой.

Максим вплотную подошел к перегородке, отделяющей один балкон от другого.

— Извините, что подслушал разговор.

Ни чувства вины в его взгляде, ни раскаяния, на следователя он смотрел с вежливым нахальством. Да, подслушивал, но ведь Асатуров тоже далеко не ангел, набросился на несчастную женщину…

— Во-первых, это не разговор… — Следователь начальственно нахмурил брови.

— Неужели допрос? — усмехнулся Максим.

— И что вы видели в бинокль?

Асатурову ничего не оставалось, как взять себя в руки и попытаться извлечь пользу из возможного свидетеля.

— Я видел, как один мужчина столкнул со скалы другого. — Максим повел рукой в сторону белой скалы.

— Когда вы это видели?

— Ну, в районе двух часов, меня после завтрака тошнило, не знаю, может, что-то съел… Не буду утомлять вас подробностями. В общем, в районе двух часов меня отпустило, захотелось движения, я вышел на балкон…

— С биноклем?

— Нуда… — Максим почему-то не выдержал удивленный взгляд следователя, отвел глаза.

И Асатуров, заподозрив неладное, усилил натиск.

— Зачем вам бинокль?

— Вообще-то мне говорили, что окна моего номера будут выходить на море, — вздохнул Максим.

— И что?

— Ничего! — так же резко ответил Максим.

И, глянув на Полину, ясно дал понять, что не станет отвечать при ней на каверзные вопросы. И судя по легкой насмешке, которая пробежала по его губам, Асатуров правильно понял этот посыл. Да и Полина, не дура, догадалась, но даже не изменилась в лице. Ну нравится мужчине подглядывать за полуголыми женщинами, на то он и мужчина. А если Максим собирался подглядывать за другими мужчинами на пляже, то это его личное горе. Он бросил ей спасательный круг, как после этого она могла осуждать его за возможную ошибку природы?…

— И вы видели мужчину в розовой шляпе?

— Ну, возможно, это была женщина. С борцовскими плечами.

— С борцовскими плечами?

— Ну да, широкие такие плечи, покатые… И спина открытая, в смысле без лифчика, — последнее слово Максим произнес едва слышно.

— А в лицо вы его видели?

— Нет… Он исчез из виду, не поворачиваясь ко мне лицом. Резко появился, столкнул мужика и сам стал падать, ну назад… Этот со скалы, к морю полетел, а этот назад, в кусты… Кусты там зеленые…

— Понятно, что зеленые, — в раздумье проговорил Асатуров.

— И шляпа с него слетела, я затылок успел разглядеть. Широкий такой затылок, мощный. И бритый.

— Широкий бритый затылок?

— Мужик это был. В женской шляпе.

— А почему вы об этом никому не сказали? — встрепенулся Асатуров.

— А кто у меня спрашивал?

— Вы должны были сообщить об убийстве.

— А я откуда знал, что это было убийство? Думал, голубки там играются.

— Голубки?

— Ну, если мужик в женской шляпе был…

— Со скалы столкнул.