Обрыв желаний

— Маркушина сказала, что мужчина он интересный, но с ним не хотелось. Да и Столяров подъехал, не могла она и с ним, и с Максимом…

— Но он клеился?

— А Маркушина не дала, — усмехнулась Полина.

— Муж ее дал. В морду хотел дать.

— Максим-то увернулся…

— А обида осталась, — продолжил Ролан.

— А еще я видела ссадину на его лице, — сказала Полина. — И на руке… Видела в тот день, когда погиб Маркушин… Створки лифта закрывались, он придержал их рукой, я тогда подумала, что так он делал и раньше, потому и царапина… А ссадина на лице? Вряд ли он открывал лифт головой.

— И колючка на джинсах, — вспомнил Ролан. — Куда делась твоя шляпа, когда ты убегала от Маркушина?

— Улетела в кусты.

— А кусты колючие.

— Максим доставал мою шляпу?

— И надевал ее на голову… Помнишь, Говядин нашел твою шляпу, зачем Максим надел ее себе на голову?

— На шляпе могли остаться его волосы.

— Или просто потожировые выделения. А так никаких вопросов, мы же видели, как он надевал шляпу. Как будто игрался… Он мужчина серьезный, но иногда заигрывался, и неспроста…

— Неспроста, — кивнула Полина.

— Он должен был уничтожить шляпу, но ее, возможно, снова сдуло ветром. И унесло в пролом… А на следующий день после того, как мы ее нашли, в той же пещере появились часы Столярова. В тот же день нашелся и сам Столяров. В неудобной позе. Но в удобной для Асатурова… В удобной для всех версии… Вся вина легла на Столярова, тебя освободили, а Максим с легкой душой отправился домой…

— Но зачем ему убивать Шанина?

— Не знаю, но в момент убийства он мог находиться у белой скалы. Говядин его там видел…

— Говядин его видел?! — Для Полины это стало новостью.

— Был такой старый фильм «Приключения принца Флоризеля». Так вот, там для опознания предъявляют портрет Клетчатого, выполненный в стиле Пикассо. Явная абракадабра из прямых линий, треугольников и ромбов, но свидетель Клетчатого все-таки опознал. Потому что было в этом портрете неуловимое, можно даже сказать неосознанное сходство. А еще была сцена, в которой мы допрашивали Говядина. Говоря о женщине в платье, он странно смотрел на Максима. Странно и неосознанно. Как будто видел его, но не мог понять где. А видеть он мог его в платье. Максим астенического телосложения, роста чуть выше среднего, в платье и в парике его можно было принять за стройную женщину. Столярова нет, а его да…

— И Голдин видел мужчину, который возвращался к себе по пожарной лестнице. Сначала мужчина, потом женщина… И мужчина не толстый…

— Вот я и спрашиваю, ты уверена в том, что Максим был у себя в номере, когда убивали Шанина?

— Не уверена… Хотя он знал, что я открывала окно к нему в номер…

— Кстати, когда мы беседовали с Говядиным, Максим ему соврал. Причем с легкостью. Сказал, что во время убийства ты находилась со мной в постели.

— Ну, это нестрашно, — улыбнулась Полина.

Она вдруг поняла, что перед ними нет посуды. Они закончили завтракать, официантка успела за ними убрать, а они все сидят, увлеченные разговором. А ведь им пора уходить. Сначала в номер. Она к себе, Ролан к себе. А если вдруг он заглянет к ней, ничего страшного. Она не первой молодости женщина, он еще более взрослый мужчина, а их отношения не менее зрелые, чем их средний возраст. Тем более что фригидностью она не страдала.

— Страшно другое. Страшно то, с какой легкостью он соврал. И насчет шляпы тоже соврал. Не видел он никакого мужчину в шляпе. Он нарочно так сказал, чтобы выгородить тебя…

— А зачем он надел шляпу?

— Чтобы подставить тебя.

— Нестыковка.

— Нестыковка, — согласился Ролан.

— Мне кажется, нам пора, — поднимаясь со стула, сказала она.

— Я думал над этим, — по пути к лифту сказал Ролан. — Зачем Максим мог выгораживать тебя, после того как подставил?

— Может, влюбился?

— Не думаю.

— В меня нельзя влюбиться? — игриво возмутилась Полина.

— В тебя нельзя не влюбиться… Но дело не в том… Слишком много странностей во всем этом. Ты, например, вспомнила ссадину на его лице, а я вспомнил колючку на его джинсах…

— И женщина, которую видел сторож, тоже была в джинсах. Под платьем.

— Платье сняли, а джинсы остались.

Ролан говорил не громко, но его услышали. Они стояли на площадке перед лифтом, вокруг толпились люди, и многим из них было интересно, кто и с кого снял платье. И Полина, как это ни странно, не сконфузилась.

— В этих джинсах Шелестов и вернулся в номер, — не обращая внимания на людей, продолжал Ролан.

Полина тоже не хотела зависеть от мнения толпы, также хотелось наплевать на всех, но все же она взяла его за руку. И Ролан успокоился, но проехал свой этаж. А затем оказался у нее в номере. Только там он и спохватился. Засмущался, даже занервничал, вышел на балкон, там и увидел стоящего на скале Шанина, вернее, его угадывающийся в атмосферной дымке силуэт. И сощурился, пытаясь разглядеть его.

— У Шелестова бинокль был, — вспомнил он.

— Оставь ты его в покое. — Полина вплотную подошла к нему, мягко положив руку на плечо.

— А если это все-таки он?

— Я его оставила, ты его оставь, — прильнув к Ролану, сказала она.