Обрывая нити

Пока перепуганные деревенские мужики искали во что запрячь лошадь, поскольку та оказалась единственной в деревне, местные дамы пытались раздобыть нам одежду. Мне было стыдно брать хоть что-то у людей, живущих чуть ли не на краю света и, по всему видно, особо не шикующих, но Альберт заверил, что им все возместят, еще и с добавкой за чрезмерное старание.

Как бы там ни было, через два часа нас, разряженных как местных жениха с невестой (селяне уж очень старались), водрузили на нечто, отдаленно напоминающее повозку, и мы тронулись в путь по старой, практически заброшенной дороге.

Экипаж, взятый все так же в счет государственной казны, мерно покачивался, пока к нам неуклонно приближались проблемы. С каждым метром, укорачивающим расстояние до столицы, я осознавала, что не знаю, с какого конца подступиться к их преодолению.

— Уже решила, откуда начнем поиски? — словно подслушав мои мысли, спросил Альберт. — Мои люди уже занялись поиском, но сомневаюсь, что они что-нибудь разыщут. Все же магическими делами занимается исключительно Совет магов.

Мы только что выехали из небольшого городка и теперь двигались в сторону столицы по торговому тракту. Конечно, наемный экипаж нельзя сравнить с дилижансом Альберта, но все же это средство передвижения было гораздо удобнее той телеги, на которой мы тряслись до этого. К тому же именно здесь нам наконец удалось выяснить, что при выходе из ловушки мы вернулись в то самое время в котором были до этого.

— Подожди, — встрепенулась я, вспоминая, как Аль получил проклятие от ведьмы Лисаты. — Но вы же охотитесь на ведьм.

— Это совместные рейды, моя служба в таких случаях выступает исключительно как физическая сила.

И получает на свою голову проклятия, подумала я, но вслух спросила совершенно другое:

— Почему ведьм так ненавидят? Неужели только из-за пророчеств?

— Не только, — задумавшись, ответил Альберт. — Ты упоминала Весту, разве общения с ней тебе не было достаточно, чтобы понять?

— Нет, — откровенно не понимая, что именно Аль имел в виду, растерянно ответила я. — Она, конечно, своеобразная особа в общении, всегда себе на уме, да и информацию из нее тяжело вытягивать. Но и среди людей встречаются не желающие идти на контакт с окружением, замкнутые или неуживчивые. Да стоит на любой рынок зайти и посмотреть, как ругаются товарки между собой, чтобы понять, что отказ от общения порой лучше.

Альберт чуть отстранился, чтобы лучше видеть мое лицо, как обычно помолчал, но, видимо, сложив в своей голове «а» и «б», все же ответил:

— Все время забываю, что ты смотришь на наш мир совершенно по-другому. Знаешь, я раньше как-то не задумывался о таких вещах. Все маги ненавидят ведьм, а все ведьмы ненавидят магов и при любой возможности стараются навредить. Если бы ты только знала, сколько раз меня пытались опоить, отравить, лишить магических сил, и все это при помощи ритуалов и зелий, приготовленных ведьмами.

— Хм, — тоже задумалась я. — Приготовленных… Сколько человек в год умирает от применения мечей, ножей, кинжалов?

— Я так сразу ответить не могу, думаю, несколько тысяч в год. Тебе точная цифра нужна?

— Нет, достаточно приблизительной, — отмахнулась я и тут же продолжила: — А сколько людей умирают от действий ведьм?

— Тоже в год? — вновь уточнил Альберт. По всему было видно, что он еще не привык к подобным словесным ловушкам. — Магов несколько десятков и, думаю, пара сотен простых граждан.

— И вы до сих пор не перерезали всех мастеров оружейного дела? — нарочито испугано спросила я, даже ладошки к груди прижала.

Альберт удивленно на меня уставился, а затем, медленно прикрыв глаза, откинулся на спинку дивана.

— А сколько людей гибнет под копытами лошадей и колесами экипажей? — на всякий случай сделала я контрольный выстрел, хоть и видела, что то, что я хотела донести, он уже понял.

— Не надо, — открыл Альберт глаза, бросая на меня сердитый взгляд. — Я уже сопоставил.

— И? — выразительно приподняла я бровь.

— И в очередной раз чувствую себя идиотом, — не стал юлить Альберт, притягивая меня к себе на колени. — Мне с детства вбивали как истину, не требующую доказательств, что ведьмы — это зло. В первый рейд отец взял меня с собой в четырнадцать. И, знаешь, видя то, с какой ненавистью ведьмы кидаются на магов, сколько зла в них, я еще больше убеждался в правоте Эрбердена.

— Еще бы им не кидаться на вас, — с удовольствием прижимаясь к Альберту, вздохнула я. — Вы же не с цветочками к ним приходили и даже не с Новогодними поздравлениями.

— Знаешь, — Альберт еще крепче обнял и, запустив одну руку в мои волосы осторожно, с нежностью начал перебирать их. — Я до тебя вообще не задумывался о том, что другие создания, не люди, могут иметь какие-то свои чувства, жить своей собственной жизнью, и что это мы им, а не они нам могут мешать. Считаешь это глупым?

— Нет, — млея от ласковых прикосновений Альберта, ответила я. — Скорее недальновидным. Так живет большинство. Так привычней и легче. Удобней. Особенно для тех, кто навязывает свое мнение, таким образом управляя другими.

— Думаешь, кто-то специально стравливает ведьм с магами?