Обрывистой тропой

С недавних пор мне чудится всё чаще:
В обыкновенный трезвый день
Над городом чужим, как шмель гудящим,
Тревожная встает вдруг тень.

— То над людской беспечной кучей

Уже неотвратимый случай
Заносит властные крыла.

И, бросив исподлобья взгляд колючий

На ваше сытое благополучье,
На ваши вздорные дела, —

Не понимаю, как — слепые совы —

Подъятого не видите бича;
Непрочные над ним застонут кровы,
И будете вы биться и кричать.

И будет час. И ночи будут лунны,

Когда неведомые хлынут гунны
Неистовой голодною ордой.

Не преградить их буйного прилива.

И сметенным селам, тучным нивам,
Пройдя прожорливою саранчой,

Оставят за собой лишь пепелища.

Огню, мечу довольно будет пищи.
Развеют и сожгут столетний потный труд
И в петле огненной ваш город захлестнут.

Ворвутся в улицы, в дома и храмы ринут.

— О, как заплатите за сытость и покой!
Забыв свой жалкий скарб и пышные перины,
Вы стадом броситесь по гулкой мостовой.

В размах пойдет раскачка с городского рынка,

Накатится горой под крик и хриплый вой
Всеевропейская последняя Ходынка.

Сентябрь 1923

«По мокрой, каменной панели…»

По мокрой, каменной панели,
В столичном, тягостном угаре
Тоскливо, медленно, без цели
Бредут задумчивые пары…

И звон разбитого стакана,

Рояля горестные звуки
Летят из окон ресторана
Во мглу тоски, печали, скуки…

А жить без цели, без охоты,

Когда тоска и скорбь так часты;
Не проще ль сразу кончить счеты,
Нырнув туда, под своды моста…

Октябрь 1923, Прага

Эпизод

За каждый куст, канаву — бой.
Уж много дней —
Одно лишь — бей!
Рвутся вперебой
Под пулеметный град,
Маршрут прямой:
— Петроград.
Станции с грудами
Вывороченных шпал,
Впереди и вокруг дымит
Огненный карнавал.
Усталый, грязный, давно не бритый,
Мимо горящих сел,
По дорогам, взрывами взрытым,
Он батарею вел.
Бинокль — в левой, в правой — стэк,
И прочная в межбровьи складка
Сверлит из-под тяжелых век,
Как у борзой взгляд перед хваткой.
Без двухверстки места знакомы,
Все звериные лазы в лесу,
Всё быстрей к недалекому дому
Крылья прошлого сердце несут.
За шрапнельным дымком к колокольне,
Не забывшей простой его свадьбы,
А оттуда тропой богомольной
К затерявшейся в кленах усадьбе.
Взяли мост.
И опять — приказ прост:
Первый взвод,
Шагом марш — вперед.
Где за горкой — лощина, —
Мать когда-то встречала сына,
А теперь, как злой пес, — пулемет.
Знать, родной растревожили улей,
Если острыми пчелами — пули.
Стой! С передков! — Давно готово.
Иль позабыл привычное он слово?
Переломились брови криво —
На карту всё, — мое не тронь? —
И, как всегда неторопливо:
Прямой наводкою… Огонь!

Октябрь 1923

Паровоз