Обрывки из реальностей. ПоТегуРим

Древний город не распахнул окна, не вскрикнул сиреной, не забил в набат. Мы бросились по компьютерам – тишина. Ни на одном сайте, ни на одном языке. Показалось? Просто это – так, ерунда? Привычная ситуация? Мне вон приятель на прошлой неделе ссылку кинул – вулкан в шестидесяти километрах просыпается. Я ему отвечаю: шестьдесят – далеко… и вообще я, как Плиний Старший, который, стоя на корабле, продолжал вести наблюдения за извержением Везувия, вот так я буду наблюдать закат этого мира до последнего, буду связана с Римом хотя бы фактом своей смерти! И тотчас пронзило от Августина: не теперь, Господи, только не теперь… И может, вот оно? Местный просыпается? И тогда я подумала: а что вообще надо в таких случаях делать? По-настоящему-то?

Первым делом – документы и деньги. У меня по семейной традиции документы живут в железных коробках из-под шоколада. Правда – вечная вещь. У меня за всю жизнь (а это бесконечные переезды с рождения и до наших дней) сменилось лишь три таких коробки. Причём они ни в чём не виноваты – смена одной на другую произошла в связи с изменением форматов самих документов. И пусть что делать при землетрясении в наших землях не знают, однако я запасами съестного, которые есть в доме, десять дней, безо всякого ущерба различным нашим вкусам, семью смогу кормить. И в четвёртом колене помню, что такое Блокада. Ведь если что серьёзное – недели три точно протянем. И документы у меня всегда в железной коробке. Всегда! Не одну бомбёжку пережили. Вот почему! Вот почему коробочка железная – не потому, что это красиво и вкусно пахнет, не потому, что это удобно, а потому что случись чего – хватай и беги! И потому что, если пожар, – есть шанс, что прямой огонь не достанет. И если потоп, и если землетрясение – такая коробочка тоже выжить может! Вот зачем! Эта мысль меня просто полоснула. Я быстро представила себе её содержимое и обнаружила, что не соблюдаю традицию! Я восприняла лишь её форму, ведь не все важные документы я храню в этом относительно сохранном месте. Некоторые совсем в других папочках и совсем в других ящичках. И нужно вытащить оттуда сентиментальный хлам, положить хотя бы небольшую сумму денег – на самый настоящий чёрный день… Как же разумно было придумано – хватай и беги. С ней не пропадёшь!

И в этот момент пол закачался снова. Поплыли диваны, поплыли тени за окном, вскрикнули и замолчали стёкла. Зато теперь мелкая дрожь взяла посуду в буфете и раздвижные двери. И теперь во мне больше не было озорства. Не было адреналина первого испытания. И ещё теперь я точно знала, что заветная коробочка из-под конфет, в сегодняшнем её виде, нас не спасёт. Собирать остальное – потеряю время. И на лестницы, говорят, точно нельзя. Ну вот. Что ж – присядем на дорожку? Мы опять сели на свои всегдашние места и внимательно слушали, как затихают толчки. Так я узнала, что первые минуты даются тебе как раз для того, чтобы понять: это землетрясение, бери свою коробочку и беги. Вторая и третья волна могут быть гораздо разрушительнее…

Утром я всё ещё оставалась взволнованной. Многое действительно переживаешь за такие минуты, на многое начинаешь смотреть по-другому. Я бы сказала – выправляешь прицел. И на улицах привычный гул сегодня, но на экранах в глубине каждого кафе показывают страшные кадры. Плачут женщины, глядя на руины, растеряны мужчины. Больницы полны. Одного города – нет. Истории, конечно, поразительные. Например, одна женщина поняла, что происходит, слишком поздно. Проснулась, когда у здания отвалилась стена. Потом на её глазах упала вторая, и на неё полетел потолок, от которого она успела накрыться подушкой, – ни царапины… Что важно: города сохранили, несмотря на настоящее бедствие, ту застройку, которая велась здесь испокон веков и до восемнадцатого столетия. Более поздние здания пострадали сильнее. Здания ХХ века – стёрты в пыль, за исключением нескольких сейсмоустойчивых комплексов, построенных в 80-х прошлого века. А поиски пропавших без вести продолжаются.

Светлая память безвременно ушедшим.

Утешенья безутешным…

От Плиния Старшего

9 сентября. 16:18

Люди в огромном большинстве суетны и легковерны, изобретательны на средства самообмана, вроде фракийцев, которые кладут в урну камешки, различающиеся по цвету сообразно удаче или неудаче на каждый день, а в момент смерти подводят итог, делают подсчёт, вычисляя, какого цвета камешков было больше, и отсюда выводят общее заключение. Есть ли смысл в таком занятии?

Кто знает, не был ли вот этот день, отмеченный белым камешком, началом несчастий для человека?