Обрывки из реальностей. ПоТегуРим

И уж конечно, все знают, где мои окна. Я всегда машу мальчишкам рукой, когда они выходят из дома. Так у меня появилась подружка – старушка напротив. Мы с ней вместе любопытствуем, если что на улице происходит. А на дню чего только не принесёт толпой, текущей ручейком под нашими окнами! А утром на рассвете и вовсе – в небо распахнёшь старые деревянные рамы и зыришь. Хорошо! Окна тут придуманы как лоджии. Ты заходишь в оконную нишу, подходишь вплотную к внешней стене и можешь очень долго стоять, ловко опираясь локтями на лёгкие кованые перила. В почтенных домах у откосов стены устроены две скамеечки напротив друг друга – чтобы сидеть рядышком и переговариваться. Итальянцы обожают торчать в окнах. Все всё друг про друга знают и сплетничают. Рим – действительно деревня. Таков тут уклад. Да что и говорить: на площади Венеции – перед Алтарем Отечества! – капусту сажали до середины ХХ века.

Немного женской логики

22 мая. 19: 10

На площади накануне ужина, зацепили пару крупных рыбок. Обитателей Марианской впадины. Он и Она. Обоим хорошо за пятьдесят. Очень сытые. Холёные. Он – бесспорно до сих пор внушительная фигура. Несколько подтяжек лица, вечный загар, прямая спина.

Рубашка на заказ с безупречным воротом, дорогие брюки, обувь ручной работы и приличные часы. Она – небольшая и необъятная. Килограммов под двести. И насколько он жесток и неприятен, настолько же она невозмутима и доброжелательна. Она игнорировала его демонстративное и очевидно что привычное хамство, она обращалась с ним так, как будто он был чрезвычайно внимательным к ней и крайне деликатным. И, судя по поведению официантов, можно было подумать, что они владельцы и ресторана, и гостиницы. При их приближении тут же поднялся настоящий переполох – всех взметнуло как вихрем. Всякий из обслуживающего персонала счёл необходимым их поприветствовать. Я даже почувствовала лёгкий укол ревности. Так встречают здесь только завсегдатаев. А этих впервые вижу. Но вскоре облако моего недовольства рассеялось, служаки бросились ублажать не только их, но и всех ближайших; так стало понятно: все-таки они не просто посетители.

Мы сидели уже давно. К их появлению наш уголок в первой линии, в тени и поближе к прохладе фонтана, был украшен охапкой цветов, которые купил мой художник, и ведёрком с полупустой бутылкой шампанского. Мы давно собирались встать, да никак не могли преодолеть томную полуденную негу. Накрывали к ужину. Оставаться мы не собирались.

А ведь акцент у наших соседей был не саксонский. Мягкий. И не американский: слов не жевали, предварительно обмусолив их во рту. И они не придерживались стиля, как в этом возрасте предпочитают европейцы. Но и не были окончательно безвкусны, как жители далёких континентов. Ужасно занятно! Обожаю разгадывать людей, поэтому и зависаю на площадях. Большинство из них предсказуемо, но это была головоломка. Им-то было достаточно одного беглого взгляда на свою публику, чтобы дать каждому характеристику. Потому они огляделись и углубились каждый в свои мысли. Он развернулся к Пантеону изатих. А она улыбалась, глядя на нас. «Смотри, сколько у неё цветов, – сказала она ему. Ты никогда для меня такого не делал». Он не повернул головы и даже не шевельнулся. «Ты всегда мне только обещал», – она махнула в нашу сторону рукой, и на её пухлых пальцах заиграли бесчисленные караты. Серьёзных украшений на десятки десятков всяческих тысяч. В ответ он только лениво вытянулся в кресле.

Мы встали. Я собрала охапку роз и понесла свою единственную драгоценность к дому. Да ведь и не дом он мне вовсе. Нет у меня никакого дома. И не было никогда. Если честно, вообще ничего у меня нет. Только книжки. Ну и ещё цветы. Всегда свежие. Почти что каждый день. Они меня успокаивают.

Гермес Трисмегист. Герметический корпус. Ключ

19 августа. 19:11

Ибо самый худший порок – незнание Бога; способность же к познанию Его, желание Его и надежда на Него являются кратчайшим и наилегчайшим путём, ведущим к Благу. И повсюду тогда встретит тебя Бог, и повсюду объявится Он тебе, там и тогда, когда ты этого не ждёшь, – бодрствующему и спящему, плывущему и идущему по дороге, ночью и днём, говорящему и молчащему; ведь нет ничего, чем бы не был Он.