Обсерватория в дюнах

- Если наука почти неопровержимо докажет, что на Марсе есть разумные существа, то солидные ученые будут последними, которые признают это вслух,задумчиво проговорила Лиза.- Не потому, что они косные или консервативные, нет, а просто слишком много об этом писалось облегченно и несерьезно (как у твоего этого автора), и маститому ученому просто неловко всерьез рассуждать об этом. Так, мне кажется, получилось с каспийской проблемой. Много шума подняли вокруг проекта дамб и поворота сибирских рек. Самая хорошая песня, когда мотив ее становится избитым от беспрерывного повторения, теряет все свое очарование.

- Вот те раз! - возмутился Мальшет.- По-твоему, мы слишком много говорили о каспийской проблеме?

- Об этом писали и говорили люди совсем некомпетентные, которых интересовала не научная постановка вопроса, а...

- А нужды народного хозяйства!- твердо договорил Филипп.

- Пусть так. Но как только вопрос о регулировании уровня Каспия человеком стал достоянием широкой толпы...

- Народа!

- Да, народа, конечно... то ученые, привыкшие к обсуждению проблем в аудиториях и кабинетах, на сугубо научном языке с применением труднопонятных формул, пришли к убеждению, что каспийский вопрос - это что-то несерьезное.

- Ты этим объясняешь...

- Да. Вспомни академика Оленева.

- К черту Оленева! Но я не согласен с тобой. Не все же такие ученые, как Оленев...

- Конечно, не все, но...

Лиза и Филипп заспорили, как они спорили прежде. И все же это не было прежним разговором. Мальшет все время ощущал невидимый занавес между собою и Лизой и досадовал.

- Лиза, мне нужно с тобой поговорить! - перебил он сам себя.

- Я слушаю тебя, Филипп!

- Лизонька, неужели ты до сих пор сердишься? Знаешь ведь, какой я вспыльчивый дурак. Ну?

- Я не сержусь.

- Но я чувствую!

- Нет, ты ошибаешься. Мальшет помолчал, огорченный.

- Лизонька, ты всегда была моим самым лучшим другом...

- Я и теперь твой друг.

- Будто?

- Ну конечно, Филипп! Я всегда буду твоим другом и помощницей - всю жизнь... Я для того и на океанологический пошла, чтоб помогать тебе. Ведь у нас одна цель - покорить Каспий. Это твои идеи. Я была девчонкой, когда ты пришел к нам на маяк и я впервые услышала о дамбе. Это мне понравилось, а потом захватило целиком. Ты же знаешь, что я всегда иду с тобой. Я твой самый преданный помощник, а больше ведь тебе ничего от меня не надо.

Мальшет неуверенно молчал. Светлые глаза честно и прямо смотрели на него. И все-таки... было в них что-то- затаенная боль? Неужто обида... до сих пор?

- Спасибо, Лиза. Но мне чего-то не хватает в твоем теперешнем отношении ко мне. Как будто ты хочешь меня чего-то лишить. Почему ты так странно смотришь на меня?

Лиза покачала головой, отодвинула стул, совсем тихонько, и стала неслышно ходить по комнате.

- Ты получил письмо от Мирры? - вдруг спросила она.

- Да. Кто тебе сказал?

- Просматривала почту и увидела. Я думала, что после той ее статьи... Она же осмеяла все, что тебе дорого. Значит, ты простил? Васса Кузьминична перестала с ней здороваться... после такой статьи.

- Я не злопамятен... Не как ты, Лизонька.-Он попытался пошутить, но шутка не получилась. Лиза смотрела на него с укором.

Филипп почувствовал, что краснеет.

- Хочешь, прочти ее письмо. Она глубоко раскаялась и просит простить ее.

Филипп достал конверт из кармана пиджака.

- Ты носишь его с собой... О нет, я не хочу его читать.

Лиза попятилась назад. Она тоже сильно покраснела.

- Филипп, мы столько лет друзья, но я никогда не спрашивала...

- Можешь спрашивать о чем угодно.

- Можно? - Лиза подошла к столу.-Если... Мирра Павловна согласится стать твоей женой, ты... женишься на ней?

Филипп несколько смутился.

- Вряд ли она согласится...

- Мне важно, как ты... ну, если она согласится?

- Лиза... видишь ли... ведь Мирра - это моя первая, мальчишеская еще, любовь...

- Так не похоже на тебя, Филипп, изворачиваться... Скажи просто: да или нет.

- Да.

Лиза медленно повернулась и подошла к приемнику, стала искать в эфире... Она стояла спиной к Мальшету, чтоб он не видел, как дрожали ее пальцы. Она делала мужественные усилия, стараясь овладеть собой, и овладела. Когда она выключила приемник, Мальшет стоял уже в пальто, явно расстроенный.

- Как вы все не любите ее...- проговорил он с усилием.- И все-таки вы ее не знаете. Кому ее знать, как не мне. Со школьной скамьи... Мне пора идти!

"Филипп!.. Ты никогда не догадывался. Не хотел догадаться. Зачем тебе..." -Этого Лиза не сказала вслух, только подумала. Но Филипп не умел читать чужие мысли. Даже своего "самого близкого", по его словам, друга.

- Мне пора,- повторил он и, охваченный непонятным ему чувством сожаления, шагнул к ней.

- Дай-ка, дружок, я тебя поцелую. Ты на меня не сердись.

Лиза подставила лицо, и он спокойно и ласково поцеловал ее в дрогнувшие губы.

Так он ушел, не понимая сам, что он теряет. Но в самолете ему было до того не по себе, что, как говорится, "хоть в петлю лезь".

- Тьфу ты черт! - бормотал он.- И чего на меня такая тоска напала? Нервы, что ли, расходились? Да ведь я отродясь не знал никаких нервов.