Общага 90-е. Часть вторая

Как знать, не подвернись ему я в трудный момент жизни, в кого бы он превратился в эти напрочь отбитые девяностые? Может быть, стал бы еще большим монстром, чем этот жирный говнюк. Хотя… нет! Не тот Филиппыч человек! Скорее всего, он бы просто спился, потеряв всякий интерес к жизни. К тому же Зябликов и сам уже озвучивал мне такой вариант развитие событий в его жизни. Но теперь этому варианту не суждено сбыться! Да и я прослежу — надо будет оставить Филиппычу инструкцию «по вызову джинна из бутылки» на всякий пожарный. Жаль, только, что джинн этот постоянно «в гавно».

- Ладно, Филиппыч, ты пока постой, пока мы с Митрофанушкой за жизнь перетрем… — Вслух произнес я, падая в мягкое и удобное кожаное кресло, стоявшее рядом со столом. — Але, гараж! — Я хлопнул ладонью по руке Митрофанушки. — Не спи, замерзнешь!

— А? — Гребаный ублюдок дернулся и с недоумением уставился на меня.

Для него я просто соткался из воздуха, объявившись на пустом месте. Конечно, тут любой может заикой остаться, пусть и сто раз на голову отмороженный.

— Ты кто, мля, такой? — выпучив глаза, заорал Митрофанушка, справившись с первоначальным испугом. — И откуда здесь взялся, сопляк?

— Откуда? — Я недобро сверкнул белозубой улыбкой. — От верблюда! Ты хотел меня найти — и вот я здесь! — Я вольготно откинулся на удобную спинку кожаного кресла. Сука, но вот почему всякие ублюдки устраиваются в жизни с таким комфортом?

— Какого хрена? — заревел Митрофанушка, заметив за спиной нависшую над ним скульптуру Зябликова, застывшего в остановленном времени. — Ты кто, пацан? Я тебя не знаю и не искал! И что вообще тут произходит? — От испуга его мясистое лицо налилось кровью и приобрело насыщенный бордовый оттенок.

Да, а с давленьицем у нас проблемы! Как бы кони не двинул от гипертонического криза. Поди потом, объясни Зябликову, что я тут совершенно не при делах! Что это он случайно и самостоятельно кони двинул, перепугавшись до усрачки!

- А вот эту мадам знаешь? — В моей руке материализовались фотографии несчастной супруги майора, которые я небрежным жестом бросил перед партийно-криминальным боссом.

От моих фокусов на бордовой физиономии ублюдка аж проступили белые пятна. Он схватил фотографии и быстро их пролистал.

- Узнал, недоделок? — презрительно процедил я сквозь губу. — Ты зачем у хорошего человека жену похитил? Ай-я-яй! — Я погрозил ему пальцем. — Плохой Митрофанушка! Нельзя в Советском Союзе просто так людей похищать! Нехорошо так делать! Он, кстати, стоит за твоей спиной, — решил я немного просветить перепуганного говнюка. — И скажу тебе по секрету, намерения у него не самые хорошие!

— Что, сука, тут происходит? — неожиданно тонким и дающим «петуха» голоском заверещал Митрофанушка. — Охрана!

- Слушай, не надрывай глотку, — посоветовал я ему. — Все равно тебя никто не услышит! Вся твоя братва находится в том же состоянии, что и твой доброжелатель!