Общага-на-Крови

– Ну да, – горько улыбнулась Нелли. – Только вот кто он, каков? А точнее, что для него значу я? Если в его романе главный герой – ты, со всей твоей банальностью, то он сам банален. Зачем мне такой бог? Если главный герой – я и он посадил меня в эту лужу, из которой нет выхода и здесь, в общаге, и в душе моей, потому что нет любви, – значит, он бездарен. Зачем он мне такой? А если я – герой второстепенный, то мне не нужен бог, для которого я – разменная фигура, строительный материал. Ну а если его вообще нет, то на нет и суда нет. Выходит, если он и есть, то он мне все равно не нужен. Отмыться он мне не поможет, ибо у него, у бездарности, не будет читателей и не будет третьей правды. А я ведь всю жизнь свою строила из расчета на бога-писателя и на тебя как его ипостась. Это сейчас я убиваю бога, а раньше как я могла поднять на него руку?

– Что значит – поднять руку?

– Да переспать с тобой. Все равно бы уломала.

– А что бы изменилось?

– Я бы не сказала Игорю, что Талонов хотел меня изнасиловать, Игорь и Ванька ни с кем бы не ссорились, ты бы не ошивался по крышам, а трахался со мной, девчонка бы не спрыгнула, нас бы не выселили – видишь, как много всего? И самое главное – у тебя не было бы Серафимы. Ты бы навсегда остался моим.

Отличник был просто ошарашен такой перспективой.

– Неужели это все зависело только от того, как ты понимаешь бога? Как много ты принесла ему в жертву…

– Возможно, всю счастливую историю человечества.

Нелли на прощание пригласила Отличника заходить вечером, когда придут Игорь и Ванька и принесут вино. Отличник пообещал. До темноты он сидел в читалке и зубрил, а потом отправился в двести двадцатую. Зачем он это сделал, он не знал. Сработала привычка быть вместе с друзьями. Перед дверью он прислушался, и через голоса, звон посуды, смех услышал какие-то обрывки неприятных фраз: «Отличник… Вторая койка… Фимочка…» Злоба рванула горло Отличника, но он заставил себя успокоиться. Словно доказывая самому себе, что он не верит в предательство друзей, он стукнул пару раз и открыл дверь.

Он замер на пороге и понял, что эту секунду запомнит на всю жизнь. За столом сидели все четверо – Ванька, Игорь, Нелли и Леля. И все они замерли, увидев Отличника, вмиг прекратили разговоры и смех, остановили всякое движение, словно разыграли моментальную немую сцену. Отличника не ждали. Все взгляды, направленные на него, стали на мгновение совершенно одинаковыми. В них Отличник прочел только яркий и обнаженный ужас. Ванька, Игорь, Нелли и Леля выглядели как вурдалаки, застигнутые врасплох за поеданием человеческого мяса.

Миг – и наваждение исчезло, лица и глаза ожили. Отличника усадили за стол, стали кормить, но он не мог отделаться от своего жуткого впечатления. Замкнувшись, отстранившись, он все переживал встречу. Друзья словно бы вдруг затаили какую-то угрозу – их болтовня и оживление выглядели для Отличника подозрительными и неестественными. Он слушал вполуха, не принимая участия в разговоре, и чутко ощупывал свою душу: где, что в ней треснуло? Фразы бренчали в голове Отличника, не слипаясь друг с другом, как это бывало раньше: «Портвейна хоть жопой жри… А у меня какое-то плодово-выгодное… Поднимем тост за прекрасных дам… Которых с нами нет… Очень вкусно все… Особенно удались консервы…» Леля предложила выпить за окончание сессии, и Нелли возразила:

– Сессия еще не кончилась, а ты до ее конца еще не дожила. Завтра вот перережешь вены, так и не доживешь. Тост не пойдет.

– Совсем тогда нехорошая комната получится, – сказал Игорь. – Одна из этой комнаты с крыши спрыгнула, другая вены вскроет… Традиция подлежит порицанию.

– А что? – неожиданно оживилась Нелли. – У Отличника есть ключ от крыши. Пойдемте наверх и тоже спрыгнем все вместе!

– Представляю, – подхватил Игорь, – какую картину общага утром лицезреть будет. Что называется, реки крови, горы костей.

– А в газетах появится статья, – включился и Ванька. – Она будет начинаться так: «Печально – это слово будет набрано большими буквами – закончилась вечеринка студентов К. и С., а также их подружек К. и Л. Перехватив лишнего, они…» – ну и тэ дэ, – неожиданно закруглился Ванька.

– Для общаги это за сессию будет третья корка об одной компании, – заметила Нелли. – Выгнали – раз, поселились – два.

– Весь вечер на арене, – вставила Леля.

– А ведь так можно и навечно войти в историю общаги, – задумался Игорь. – Украсят стену из желтых кирпичей скромной и строгой мемориальной доской с нашими профилями…

– На асфальте наши профили останутся, – хмыкнул Ванька. – А не на мраморе.

– Не войти нам в историю, – согласилась Нелли. – Даже в историю общаги. Посудачат и забудут. Много ли ту девчонку поминали?

– То дело больно уж грустное, – примирительно произнес Игорь.

– А у нас – веселое? – тихо спросила Леля. – Лучше бы уж тоже молчали. А то по коридору пройти нельзя, не знаешь, как с человеком разговаривать, если встретится кто… Одни делают вид, что ровным счетом ничего не случилось, другие стороной обходят – презирают…