Общая психопаталогия

В-третьих, мы можем локализовать элементы сферы психического в тех местах, на которые указывают результаты фармакологических экспериментов и которые отчасти могут быть продемонстрированы морфологически. Это, так сказать, химическая локализация, которая выявляется фармакологическими средствами в дифференцированной структуре нервной системы. В итоге возможны сколь угодно красноречивые сопоставления с воздействием токсичных веществ на психику; но это отнюдь не равноценно ответу на вопрос о локализации психических феноменов.

2. Какие именно единицы мы локализуем? Если мы воспринимаем или мыслим нечто как единство реализации способности, переживания, «Я»-сознания, это само по себе может указывать на что угодно, но только не на доступную локализации функциональную целостность. То, что локализуется, всегда проявляет себя в качестве инструмента души, но не в качестве самой души. Нам в принципе не дано знать, что могло бы быть, если бы личность, ее природа, черты ее характера или переживаемые ею реалии психической жизни имели определенную локализацию в организме и, соответственно, испытывали расстройства под воздействием локальных физических повреждений.

С другой стороны, исследования в области локализации призваны решить задачу, по-своему глубоко осмысленную. Эта задача состоит в обнаружении «элементов» или единиц отдельных функций, которые иначе никогда не были бы открыты, а также факторов, указывающих на наличие определенных функций и выявляемых только благодаря расстройствам. Видимо, таков случай «импульса», локализованного в стволе мозга и (в другом смысле) в лобной доле, равно как и случай психических функций, выявленных при анализе речи, чувственного восприятия, поведения. Но «схваченная» таким образом элементарная жизненная функция — «фундаментальная функция» — должна сама по себе быть внесознательной и проявляться только в переживании «импульса», в речевой деятельности и поведении.

Перед нашими глазами все время находится иерархия функций или иерархия инструментов души. Исследуя эти иерархии, мы приближаемся к самой душе, но обнаруживаем лишь то, что служит ее потребностям или обусловливает ее функционирование, но не ее самое.

3. Какова природа связи между функцией и центром (очагом)? Представление, будто центр — это вместилище функции как таковой, давно устарело. Центр — это предпосылка функции, но отнюдь не ее субстанция. Наличие «связи» между функцией и «очагом» означает, что функция не может осуществляться без участия последнего; но это вовсе не значит, что функция существует именно благодаря своему «очагу». Чтобы более точно представить эту предпосылку, мы можем призвать на помощь ряд теоретических идей. Например: в любом целостном событии центр — это всего лишь некая незаменимая связь. В таком центре происходит переключение, которое нигде в другом месте произойти не может. При повреждении, делающем переключение невозможным, расстраивается какое-то совместное действие. Повреждение центра означает исчезновение некоего препятствия: то, что прежде ингибировалось и регулировалось из этого центра, начинает развиваться совершенно бесконтрольно. Впрочем, обычно мы по-настоящему не представляем себе, как выглядит связь между психическим расстройством и центром: что именно расстраивается, как именно воздействует расстройство. Любая теория — это лишь гипотеза, способ как-то выразить соответствующую идею, метафора. В действительности все, что мы до сих пор смогли узнать об этих связях, носит достаточно грубый, сырой характер: с одной стороны, мы имеем данные о мозге с его неясно очерченными внутренними границами, с другой — сложные психические расстройства. Все связи остаются неопределенными и приблизительными; удается показать только сопряжение комплексных способностей и обширных областей мозга (таких, как отдельные зоны коры мозга, ствол мозга). Нам не дано, оставаясь на почве психологического понимания, проникнуть в тайну взаимодействия локализуемых функций. Любой элемент психической жизни — это обязательно целостное событие, которое отнюдь не состоит из частичных функций; напротив, функции — это используемые им инструменты, и при их повреждении событие, как целое, становится невозможным.

(е) Спорный аспект локализации элементов сферы психического

Итак, никому еще не удавалось расчленить психическую жизнь на отдельные поддающиеся локализации функции. В психологии даже самые простые феномены настолько «сложны» (или, точнее, гетерогенны) с точки зрения неврологии, что для их реализации необходимо участие всего мозга. Все разнообразные центры, которые удалось выявить, представляют собой разве что отдаленные предпосылки, обусловливающие потенциальную возможность соответствующих психических явлений; всегда сохраняется известная неясность относительно того, какие именно обязательные или частичные функции связаны с этими центрами.