Общая психопатология

Больные, у которых данный феномен развит относительно слабо, чувствуют себя отчужденными от себя же самих, изменившимися, механическими. Они живописно рассказывают о своем сумеречном состоянии; они утверждают, что уже не являются естественным образом самими собой. Амиель отмечает в своем дневнике: «Я чувствую себя безымянным, безликим; мой взгляд застыл, как труп; мой дух стал неопределенным и обобщенным, подобно Ничто или Абсолюту; я парю; меня словно и нет вовсе». Больные говорят также: «Я только машина, автомат. Это вовсе не я ощущаю, говорю, ем, страдаю, сплю; тот, кто делает все это, – не я. Настоящий “я” больше не существует. Я умер. Я чувствую, что я – абсолютное Ничто».

Больная говорит: «Я не живу. Я не могу двигаться. У меня нет ни разума, ни чувств. Меня никогда не было; люди просто думали, что я существую». Другая больная говорит: «Самое худшее заключается в том, что я не есмь… Меня не существует до такой степени, что я не могу ни умываться, ни пить». Речь идет не о том, что она – ничто, а о том, что ее просто-напросто нет; она только действует так, словно существует в действительности. Говоря о том, что она делает, «не существуя», она употребляет слово «вертеться»; она не делает ничего такого, что исходило бы из ощущения «я есмь» (Kurt Schneider).

Здесь примечательно то, что человек, обладая бытием, больше не способен чувствовать собственное бытие. Декартовское «мыслю, следовательно, существую» еще может поверхностно мыслиться, но уже не может полноценно переживаться.

2. Изменения осознания принадлежности «мне» тех или иных проявлений психического. Утрата ощущения собственного бытия может быть понята также как утрата осознания того, что те или иные проявления психического принадлежат именно «мне», – между тем как в норме такое осознание сопровождает любое событие психической жизни. В обычной жизни мы не замечаем, насколько существенную роль играет единство переживаемого, объемлющее все проявления психического. Для нас само собой разумеется, что когда мы думаем – это думаем именно мы, что мысль – это наша мысль, а внезапные идеи, которые кажутся нам странными и, возможно, заставляют нас говорить «мне кажется» вместо «я думаю», – это также наши мысли, продуманные не кем иным, как нами.