Общая психопатология

(а) Стихийная и опосредованная мышлением психическая жизнь

Нормальная, повседневная психическая жизнь всегда так или иначе укоренена в рефлексии. В этом отношении она противоположна психотическому, стихийному переживанию. Например, когда мы сопоставляем бредовую идею с простой ошибкой, живое осознание с переживанием некой «мнимости», меланхолию с невротической депрессией после несчастного случая, настоящую галлюцинацию со спроецированным в пространство фантастическим представлением, переживание раздвоенного «Я» с ощущением «двух душ в одной груди», инстинктивное побуждение с простым желанием, двигательное возбуждение с осмысленной моторной разрядкой эмоций, мы каждый раз видим, с одной стороны, элементарное, непосредственное и не поддающееся редукции переживание, а с другой стороны – нечто, являющееся результатом определенного развития и роста, укорененное в мышлении и живущее в нем, пусть сравнительно мимолетное и второстепенное, но тем не менее являющее собой некий мгновенный аффект, очевидное и сильное чувство. На элементарное и непосредственное невозможно воздействовать психологическими средствами; последние способны оказывать влияние только на то, что опосредовано мыслью. Стихийное первоначально лишено содержания (то есть содержание для него – нечто приобретенное, вторичное); но все относящееся к сфере мышления развивается исходя из содержания. То, что доступно пониманию в аспекте своего генезиса и развития, противостоит явлениям, сущность и причинные связи которых неясны и которые врываются в сферу психического с какой-то первобытной силой. Чисто стихийное, таким образом, выявляет себя в качестве болезненного процесса.

Если доступное пониманию развитие психических процессов соответствует норме, то есть представляет собой ненарушенную действительность психической жизни, разворачивающейся естественным путем, в нем нет ничего ложного или обманчивого. Но стоит возникнуть опосредующему фактору, как он вполне может стать источником разного рода расстройств. В область скрытых взаимосвязей сплошь и рядом вкрадывается малозаметный обман. Ровному, хорошо адаптированному животному существованию приходит конец. Животные существуют по ту сторону правды и лжи – тогда как я, человек, живу переживаниями и не могу от этого отрешиться. Я полагаю, что я есмь я, что я истинен; но я впадаю в преднамеренность и подражание, и тем самым – в обман. Лица с выраженными истерическими данными могут в этом отношении заходить очень далеко – так что в итоге их психическая жизнь, сама по себе абсолютно производная, продуманная, опосредованная, искусственная и обманчивая, внезапно может обратиться в стихийное переживание, захватывающее и непосредственное. Например, молодой человек, страдающий шизофренией, живет с истеричкой, делящей с ним многие из его галлюцинаций и тревог. Он говорит о ней: «Тот, кто подхватил заразу, – нервничает; тот, кто сам испытал переживание, – не нервничает. В моем случае все выглядит куда спокойнее и яснее».

(б) Расстройства инстинктов и соматических функций

Если говорить о соматических функциях, то наша жизнь протекает успешно в силу присущего нам свойства доверяться бессознательному руководству со стороны инстинктов. Последние, в свой черед, развиваются благодаря упражнению, обновляются и обогащаются благодаря нашим изначально осознанным действиям. Детали этого процесса исключительно сложны, и мы никогда не сможем разобраться в них до конца. Наша биологическая наследственность и то, что мы обретаем в ходе нашей личной истории, составляют единство. Но рефлексия (без которой в равной мере невозможны как развитие, так и сохранение этих наследственных и приобретенных факторов) может сама по себе вызывать расстройства.