Общая теория капитала. Самовоспроизводство людей посредством возрастающих смыслов. Часть первая

По своему происхождению смысл — это взаимная адаптация природной среды и проживающего в ней живого человеческого вида. В ходе этой взаимной адаптации природная среда превратилась в набор средств для самовоспроизводства людей, а особенности поведения протолюдей — в практики человеческого самовоспроизводства. Смысл — это опосредование, особая ниша в среде, которую создал для себя человеческий вид. Люди произошли от животных, поскольку и когда животным пришлось прибегнуть к внебиологическим, смысловым механизмам самовоспроизводства. Биологические свойства передаются от человека к человеку благодаря генному наследованию, а культурные свойства — благодаря общению с другими людьми, и прежде всего в юном возрасте. Как известно, нельзя научить животное говорить, поскольку организм и поведение животных (даже человекообразных обезьян) лишены необходимых для этого свойств. Вместе с тем, истории феральных детей (маугли) показывают, что нельзя научить говорить человека старше примерно 12 лет, который в своем детстве был совершенно изолирован от общения с другими людьми.

На начальном этапе эволюции человека, этапе естественного отбора, самые первые смыслы выступали как продолжение животных органов гоминид и как дифференциация их животных сигналов. Как палка или камень выступали в качестве продолжения руки проточеловека, так разные крики или жесты для предупреждения о разных опасностях (например, об опасности с земли или с дерева) были дифференциацией животных сигналов. На этом первом этапе смыслы были лишь продолжением животного поведения, а их передача осуществлялась с помощью так называемых «животных традиций».

Как отмечает Вацлав Смил, самым ранним признаком, который отличал гоминид от других животных, стало не увеличение мозга и не изготовление орудий, а начавшийся примерно 7 миллионов лет назад структурно маловероятный переход к прямохождению. Прямохождение позволило экономить 25 % энергии при ходьбе по сравнению с шимпанзе, высвободить руки для использования инструментов, а рот и зубы — для развития более сложной системы звуковых сигналов, то есть прото-языка. При этих изменениях понадобился более крупный мозг с потребностями в энергии в три раза больше, чем у мозга шимпанзе (см. Смил 2020, с. 27–28). Конечно, прямохождение само требует какого-то объяснения, которое не сводилось бы к маловероятной случайности. Вместе с тем, как отмечает Джозеф Генрих, точная эволюционная последовательность, в которой появились смыслы — жесты, звуковая речь, социальные нормы и инструменты — не имеет решающего значения, поскольку культурная эволюция создавала существенное генетическое давление во всех направлениях. Если освобождение рук вело к развитию языка, то развитие языка освобождало руки для использования инструментов, приготовления пищи и поддержания равновесия во время преследования добычи (Henrich 2016, p. 252).

Культура как накопление смыслов начинается там, где животный вид выходит за пределы естественного отбора (приспособления к среде) и начинает приспосабливать среду к своим потребностям, то есть формирует собственную природную нишу. Формирование ниши означает, во-первых, что органы животного и их функции выходят за пределы животного организма, часть среды становится «продолжением» организма; например, человекообразная обезьяна берет палку, чтобы «удлинить» свою руку и вытащить термитов — ее любимое лакомство — из термитника. Во-вторых, организм постепенно меняется вследствие своих собственных действий, изменяющих нишу; например, увеличение размера мозга у людей с развитием осмысленных действий. Эволюция смыслов — это эволюция опосредованного, окольного, орудийного и символического поведения, направленного на выстраивание ниши внутри природы, дома для людей.

Как образно подмечает Генрих, для начала культурной эволюции нужно было в один прыжок перепрыгнуть пропасть, которую на самом деле можно перепрыгнуть только в два прыжка. Нужно было обеспечить и больший размер мозга, и большее количество смыслов. Для такого прыжка нужен мост.

«Когда кумулятивная культурная эволюция запущена, она может создать богатый культурный мир, полный адаптивных инструментов, техник и ноу-хау, которые могут с лихвой окупить затраты на создание и программирование более крупного мозга, разработанного и оснащенного для культурного обучения. Однако вначале имеется немного такого, что можно было бы приобрести через культурное обучение, а то, что есть, достаточно просто, так что это можно выучить собственными индивидуальными усилиями (без социального обучения), например, методом проб и ошибок. Таким образом, естественный отбор не благоприятствует большему размеру или сложности мозга, потому что его разработка и программирование обходятся дорого» (Henrich 2016, p. 297).