Общая теория капитала. Самовоспроизводство людей посредством возрастающих смыслов. Часть первая

1. Эволюция абстрактной стороны деятельности состоит в развитии мышления (интеллекта или рассудка, если говорить о способности к мышлению), то есть сложных видов адаптации, основанных на повторяемости и специализации сигналов (стимулов) и увеличении размеров мозга. С этой стороны смысл есть отражение (описание, опосредование) среды в деятельности животного, то есть абстрактное действие. Развиваясь как абстрактное действие, человеческое мышление остается вместе с тем действием глубоко эмоциональным, основанным на животных инстинктах.

Деятельность людей осмыслена — она основана на накоплении, сортировке и обработке информации, накоплении знаний и навыков, то есть опыта, применении опыта к решению задач. В совокупности это называют рассудком или интеллектом. Но интеллект — это лишь вершина огромного массива «тупых процессов», вырастающих из культурного обучения (Henrich 2016, p. 12). Поведенческие акты, основанные на обучении, такие как мораль, нравы, приемы, обычаи и т. п., мы называем практиками. Тысячи и десятки тысяч поколений людей производят практики, которые оказываются «умнее», чем интеллект любого отдельно взятого индивида или даже группы. Естественная эволюция меняет простые процессы — инстинкты, позволяя животным адаптироваться к сложной природной среде. Культурная эволюция также меняет простые процессы — практики, позволяя людям адаптироваться к их сложной естественной и искусственной среде обитания. Инстинкты, практики и интеллект — три основных элементарных типа поведенческих актов, различение между которыми восходит к работам Дарвина (см. Крушинский 1986, с. 134; Зорина и Смирнова 2006, с. 42).

2. Развитие социальной стороны деятельности основано на способности людей передавать сложные виды адаптации через негенетические механизмы — механизмы общения, и прежде всего через обучение. Смысл — это социальная абстракция, поскольку смысл существует только в совместной деятельности людей как субъекта культуры.

Социальность не является исключительной чертой людей. Хотя считается, что общение обезьян сводится к передаче эмоций, в действительности они выходят за пределы эмоционального общения и обмениваются референтными сигналами: не просто подают сигнал об опасности, но указывают на вид приближающегося хищника. Способность подавать такие сигналы не является врожденной, она появляется у обезьян по мере обучения в юности (King 2001, p. 33). И животные, и люди обмениваются сигналами, которые несут в себе сообщения (информацию). Однако форма и содержание человеческих сигналов отличается от формы и содержания сигналов животных. Если сигналы животных выступают в качестве стимулов, предполагающих непосредственную, эмоциональную реакцию, то сигналы людей — это символы, требующие опосредованной, абстрактной реакции. Сигнал показывает, что нечто произошло и какой может быть ответ, но не требует моделировать ситуацию (произошедшее событие) и программу действий. Напротив, символ — это сигнал, который предполагает модель события и модель реагирования, адекватную данному событию (см. Фридман 2019, ч. 1, с. 24).

Как известно, человекообразные обезьяны способны научиться символическому языку, такому как амслен или йеркиш (Зорина и Смирнова 2006, с. 137 слл.). Но они не могут выучить человеческий язык — не только из-за особенностей анатомии, но и потому, что их голосовые реакции носят непроизвольный, непосредственно эмоциональный характер (Зорина и Смирнова 2006, с. 103–104). Человеческие символы, и прежде всего язык, произошли в процессе эволюции из жестов, звуков и других сигналов, которыми обмениваются животные. По мнению Джорджа Мида, важнейшее значение в происхождении символов имели голосовые жесты, поскольку они моделировали поведение не только адресата, но и автора стимула (Мид 1994). По мнению Владимира Фридмана, переход от стимулов к символам произошел через обособление прото-символов («демонстраций») от прямых действий животных в отношении друг друга и от эмоциональных реакций, выражающих их внутреннее состояние (Фридман 2019, ч. 1, с. 59).

Иван Павлов писал, что впечатления, ощущения и представления об окружающей внешней среде — это первая сигнальная система, общая у нас с животными. «Но слово составило вторую, специально нашу, сигнальную систему действительности, будучи сигналом первых сигналов. Многочисленные раздражения словом, с одной стороны, удалили нас от действительности, и поэтому мы постоянно должны помнить это, чтобы не исказить наши отношения к действительности. С другой стороны, именно слово сделало нас людьми» (Павлов 1973, с. 497). Но сигнал сигнала — это не только слово, но и любое абстрактное, символическое действие. Выражением абстрактного движения является как слово, так и, например, человеческий жест или орудийное действие.