Общая точка зрения на психологию сновидения

Уже в 1906 году я указал на компенсаторное отношение между сознанием и отколовшимися комплексами, а также подчеркнул целесообразный характер последних1. То же самое сделал и Флурнау, независимо от моих взглядов2. Из этих наблюдений следует возможность существования бессознательных импульсов, ориентированных на цель. Стоит, однако, подчеркнуть, что финальная ориентация бессознательного ни в коем случае не идет параллельно с сознательными намерениями; как правило, бессознательное содержание контрастирует даже с содержанием сознания, что имеет место особенно в том случае, когда сознательная установка движется исключительно в каком-то строго определенном направлении, грозящем стать опасным для витальных нужд индивида. Чем более удаляется сознательная установка от оптимума жизненной возможности и чем более она становится односторонней, тем скорее наличествует возможность того, что появятся живые сновидения с сильно контрастирующим, однако целесообразно компенсирующим содержанием, как выражения психологической саморегуляции индивида. Подобно тому, как тело всегда целесообразно реагирует на инфекцию, ранение или аномальный образ жизни,, так и психические функции реагируют на неестественные или угрожающие опасностью нарушения целесообразными защитными средствами. К этим целесообразным реакциям относится, по моему мнению, сновидение: оно снабжает наличное положение сознания бессознательным материалом, который составлен в некоторой символической комбинации и констеллирован соответственно положению сознания. В этом бессознательном материале находятся все те же ассоциации, которые остались (из-за того, что не были достаточно акцентуированы) бессознательными, но которые, однако, все же обладают достаточной энергией, чтобы дать о себе знать в состоянии сна. Конечно, целесообразность содержания сновидения нельзя заметить непосредственно извне по манифестируемым содержаниям сновидения; требуется анализ манифестируемого содержания сновидения, чтобы добраться до собственно компенсаторных факторов латентного содержания сновидения. Такую же малоприметную, так сказать косвенную, природу имеет подавляющее большинство защитных явлений, целесообразную природу которых можно познать только путем углубленного, проникновенного опыта и точного исследования. Напомню о значении лихорадки и о процессах нагноения в инфицированной ране.

1Ср. Jung. "Uber die Psychologie der Dementia praecox".

2 Flournoy. "Automatisme teleologique antisuicide". P. 113 f.

То обстоятельство, что компенсирующие психические процессы почти всегда имеют весьма индивидуальную природу, значительно затрудняет и доказательство их компенсаторного характера. Так как речь идет (как правило) об индивидуальных процессах, то часто трудно уразуметь прежде всего начинающим в данной области, где и в какой степени некое содержание сновидения имеет компенсаторное значение. Пусть, например, мы готовы принять, что каждый, кто имеет пессимистическую установку к жизни, должен был бы иметь бодрые и оптимистические сновидения (согласно теории компенсации). Это ожидание оправдывается только в отношении того человека, которого такого рода подбадривание могло бы стимулировать в благоприятном смысле. Если же у него иная натура, то сновидения тогда — целесообразно — имеют еще более мрачный характер, чем его сознательная установка. Сновидения могут тут руководствоваться принципом milia similibus curantur.

Итак, нелегко установить какие-либо специальные правила для способа компенсации сновидений. Характер компенсации всегда связан интимнейшим образом со всем существом индивида. Возможности компенсации беспредельны и неистощимы, хотя по мере увеличения опыта постепенно все же выкристаллизовываются некоторые основные черты.