Общение с собой

Общеизвестно, что человеческая личность, ее внутренний мир никогда не проявляются в виде полного, гармоничного единства своих составляющих. Любой человек постоянно «разрывается» между противоположными стремлениями, взглядами, интересами, почему и не всегда последователен в своих действиях, нередко оказывается ниже своих же собственных убеждений и идеалов. Эго дает основание говорить о той или иной «расщепленности» личности, о нашем «лучшем» и «худшем» «Я», о том, что каждому приходилось претерпевать весьма различные по своему качеству действия и поступки, нередко совершенно неожиданные для самого себя. Ф. М. Достоевским, пожалуй, впервые было отмечено, что двойственность личности проявляется не только на логическом, но и на эмоциональном уровне, когда принимаемое решение не поддерживается чувственной сферой и даже противоречит принятому решению. Так, в романе «Преступление и наказание», в том месте, где описывается состояние Раскольникова в период планирования им своего преступления, Достоевский специально подробно останавливается на этом обстоятельстве: «Заметим кстати одну особенность по поводу всех окончательных решений, уже принятых им в этом деле. Они имели одно странное свойство: чем окончательнее они становились, тем безобразнее, нелепее тотчас же становились и в его глазах. Несмотря на всю мучительную внутреннюю борьбу свою, он никогда, ни на одно мгновение не мог уверовать в исполнимость своих замыслов, во все это время. И если бы даже случилось когда-нибудь так, что уже все до последней точки было бы им разобрано и решено окончательно и сомнений не оставалось бы уже никаких, — то тут-то бы, кажется, он и отказался от всего, как от нелепости, чудовищности и невозможности». Противоречивость сознания (в определенных пределах) есть явление, характерное для нормального человека. Тем более это его свойство проступает в экстремальных ситуациях, наподобие той, в которой оказался Раскольников при исполнении своего замысла. «Окончательным своим решениям он продолжал всего менее верить, и когда пробил час, псе вышло совсем не так, а как-то нечаянно, даже почти неожиданно». Впечатление «рыхлости» логики в собственных поступках создавалось у него прежде всего потому, что все его решения принимались преимущественно на эмоциональном уровне. Раскольников не давал себе труда тщательно обдумывать свои действия и убедить себя в их безусловной необходимости, результате они отражались в его сознании как какие-то нереальные, отчужденные, происходящие как будто и не с ним.

Проблема двойственности «Я» озадачивала людей во все времена. Особенно остро ее чувствовали писатели и поэты. Трудно удержаться от того, чтобы не привести одно из наиболее ярких стихотворений И. Анненского, в котором очень точно, на наш взгляд, выражена сложная рефлексивность человеческой личности.

Не я, и не он, и не ты,
И то же, что я, и не то же:
Так были мы где-то похожи.
Что наши смешались черты.
В сомненье кипит еще спор.
Но слиты незримой четою.
Одной мы живем и мечтою,
Мечтою разлуки с тех пор.
Горячешный сон волновал
Обманом вторых очертаний,
Но чем я глядел неустанней,
Тем ярче себя ж узнавал.
Лишь полога ночи немой
 Порой отразит колыханье
Мое и другое дыханье,
Бой сердца и мой и не мой…
И в мутном круженье годин
Все чаще вопрос меня мучит:
Когда наконец нас разлучат.
Каким же я буду один?

Довольно интересны наблюдения упоминавшегося уже М. Чехова, которого двойственность человеческого «Я» интересовала с точки зрения психологии творчества. Он считал, что одаренный человек отличается прежде всего тем, что в нем постоянно происходит борьба между его высшим и низшим «Я». Каждое из них ищет господства над другим. В обыденной жизни победителем чаше оказывается низшее «Я», со всем его честолюбием, страстями и эгоистическими устремлениями. В творческом же процессе побеждает (и должно побеждать) другое «Я». Если низшее «Я», но его мнению, вообще склонно отрицать существование высшего и приписывать себе его силы, способности и качества, то высшее, напротив, признает существование своего двойника, но отрицает его рабовладельческие и собственнические инстинкты. Оно хочет сделать его проводником своих идей, чувств и сил. «Пока низшее говорит «Я» — высшее принуждено молчать. Но оно может освободиться от него, оставить его, выйти (частично) из него, и тогда оставленное «Я», в свою очередь, умолкает, замирает. Наступает род раздвоения сознания: высшее становится вдохновителем, низшее проводником, выполнителем. Интересно, что высшее само в это время также становится проводником»[40].