Общение с собой

Таким образом, внешность, особенно лило человека, его мимика, чутко нами воспринимаются, чаще всего подсознательно, предоставляя весьма важную информацию о человеке. В опытах Готтшальдта обнаружилось в этом плане еще одно очень важное свойство нашего восприятия собственного лица. Суть его эксперимента заключалась в том, что с помощью специального прибора испытуемый мог проецировать на экран фотографию, произвольно сужая или расширяя изображение, подгоняя его под отражение своего лица, которое он видел в стоившем перед ним зеркале. Из опытов совершенно определенно следовало, что в сознании существует расхождение между истинным и воспринимаемым образом. Причем с возрастом оно увеличивается. Причина в том, что по мере взросления человека формируется внутренний идеальный образ собственного лица. Поэтому факт внесения испытуемыми поправок, искажений в проецируемые изображения и объясняется безотчетным подсознательным стремлением подогнать их под свои представления. Итак, наше восприятие самих себя, наша рефлексия уже на этом уровне (восприятие своей внешности) вовсе не пассивна и во многом определяется нашим развитием, опытом, нашей субъективностью. Об этом также говорят неодинаковость способов различения человеческого липа и его зеркального отображения, которые используют ребенок и взрослый человек. Первый ориентируется в основном по каким-то «внешним», физическим признакам, свойственным живому объекту. Второй улавливает изменения «структурных» элементов самого липа, поднимаясь уже на более высокий уровень распознавания.

Строго говоря, настоящего своего лица в зеркале человек практически не видит. Готовясь рассматривать себя в зеркале, мы невольно принимаем определенную позу, как бы готовимся увидеть «себя». В результате у пас меняется выражение лица, теряется его непосредственность и непринужденность. Мы бессознательно подстраиваемся под «свой образ». Поэтому случайно, непреднамеренно встретив свое изображение в зеркале, мы, как правило, бываем удивлены незнакомыми нам чертами своего лица. Именно такой случай описан в рассказе А. Моравиа «Трельяж». Молодой адвокат, рассматривая только что доставленное из магазина зеркало, вдруг увидел в нем не привычного себя, а какого-то собственного двойника, к которому он испытал сильное чувство антипатии, как к совершенно незнакомому человеку. К чувству антипатии примешивается еще и ощущение какой-то отчужденности. Первой мыслью, которая пришла ему в голову, когда он увидел свое отражение, было: «…неужели возможно, что этот человек в зеркале действительно Я?» Интересно, что жена героя рассказа очень точно распознала его состояние: «Я понимаю тебя. В тебе будто бы сидят два человека: один, который обманывает, и другой, который обманут. Так я — с этим вторым, именно его я и люблю»[44]. Характерно, что герой рассказа рассматривал только что приобретенное зеркало как предмет, а не смотрелся в него. Поэтому он не «готовился» к восприятию в нем собственного облика. В результате то, что он увидел, оказалось для него неожиданным, странным образом расходящимся с привычным, видимо более значительным, представлением о себе, почему и вызвало чувство недовольства увиденным. Точно такое же недовольство возникает обычно у человека, когда, например, он совершает несвойственный ему поступок, характеризующий его с не лучшей стороны.

В этих ситуациях происходит неожиданная встреча человека со своим вторым «Я», которая не всегда может вызывать чувство внутреннего удовлетворения. Зеркало, действительно, время от времени «улавливает» изменяющуюся (внешнюю и внутреннюю) составную часть нашего «Я», «шокируя» другую, пожизненно неизменяемую составляющую нашей личности. Для последней свойственно удивительное постоянство внутренней основы мироощущения. В. В. Вересаев так передает это субъективное переживание неизменяющейся составляющей нашего «Я»: «Не знаю, испытывают ли что-нибудь похожее другие, но у меня так: далеко в глубине души, в очень темном ее уголке, прячется сознание, что я все тот же мальчик Витя Смидович; а то, что я «писатель», «доктор», что мне скоро шестьдесят лет, — все это только нарочно; немного поскрести — и осыплется шелуха, выскочит маленький мальчик Витя Смидович»[45].