Общества неравенства

Этот способ обоснования заслуживает того, чтобы изучить его таким, какой он есть. Особенно важно обратить внимание на условия, в которых он трансформировался и был вытеснен, и сравнить его с современными обоснованиями неравенства, которые иногда напоминают его в некоторых отношениях, даже если функции эволюционировали и равенство доступа к различным профессиям теперь провозглашается как кардинальный принцип (избегая при этом вопроса о том, является ли равный доступ реальным или теоретическим). Политические режимы, пришедшие на смену троичному обществу, сделали своим делом его очернение, что вполне естественно. Вспомните, например, как французская буржуазия XIX века критиковала дворянство времен Старого режима или как британские колонизаторы отзывались об индийских браминах. Эти дискурсы стремились оправдать другие системы неравенства и господства, системы, которые не всегда лучше относились к доминирующим группам. Это тоже требует дальнейшего изучения.

Разделенная элита, единый народ?

Почему мы начинаем наше исследование с изучения троичных обществ в их многочисленных вариантах и многообразных трансформациях? Ответ прост: как бы ни отличались троичные общества от современных, исторические траектории и переходы, приведшие к их исчезновению, оставили неизгладимую печать на мире, в котором мы живем. Мы обнаружим, в частности, что основные различия между троичными обществами проистекали из характера их доминирующих политических и религиозных идеологий, особенно в отношении двух ключевых вопросов: разделения элит, которое сами элиты более или менее принимали, и реального или воображаемого единства народа.

Первый вопрос касался иерархии и взаимодополняемости двух доминирующих групп – духовенства и дворянства. В большинстве европейских орденских обществ, в том числе и во Франции времен Старого режима, первым официально было духовенство, а дворянам приходилось довольствоваться вторым местом в протоколе процессий. Но кто на самом деле осуществлял верховную власть в троичных обществах, и как было организовано сосуществование духовной власти духовенства и мирской власти дворянства? Вопрос отнюдь не банален. В разные времена и в разных местах на него давались разные ответы.

Этот первый вопрос был тесно связан с другим, а именно: как безбрачие или нецелибат священников влияло на воспроизводство духовенства как отдельной социальной группы. В индуизме духовенство могло воспроизводить себя и поэтому представляло собой настоящий наследственный класс: брамины, клерикальные интеллектуалы, которые на практике часто занимали политически и экономически доминирующее положение по отношению к кшатриям, или воинской знати. Это нам предстоит понять. Духовенство также могло воспроизводить себя в исламе, как шиитском, так и суннитском; шиитское духовенство было настоящим наследственным классом, организованным и могущественным, многие священнослужители возглавляли местные квазигосударства, а некоторые управляли самим центральным государством. Клерики также могли размножаться в иудаизме и большинстве других религий. Единственным заметным исключением было христианство (по крайней мере, в его современной римско-католической версии), где духовенство должно было постоянно пополнять свои ряды за счет двух других групп (на практике высшее духовенство черпало из дворянства, а низшее – из третьего сословия). По этой причине Европа представляет собой особый случай в долгой истории троичных обществ и режимов неравенства в целом, что может помочь объяснить некоторые аспекты последующей европейской траектории, особенно ее экономико-финансовую идеологию и юридическую организацию. В четвертой части мы также увидим, что конкуренция между различными типами элит (клерикальной или воинской) и различными дискурсами легитимности может пролить свет на конфликт между интеллектуальной и деловой элитами, который можно обнаружить в современных политических системах, даже если природа этой конкуренции сегодня сильно отличается от той, что была в трифункциональную эпоху.