Общества неравенства

Путаница между джати и варнами частично проистекает из самой индийской истории: определенные индийские элиты на протяжении веков пытались иерархически организовать общество вокруг четырех варн, и хотя они добились некоторого успеха, он не был ни полным, ни продолжительным. Путаница усугубилась, когда британские колонизаторы попытались вписать джати в рамки варн и придать всей этой системе стабильное, бюрократическое существование с печатью одобрения колониального правительства. Одним из последствий этого стало то, что некоторые социальные классификации стали гораздо более жесткими, чем были, начиная с браминов – категории, включавшей сотни джати неопределенно браминских священников и ученых, которых британцы были намерены рассматривать как единый класс на всем субконтиненте, отчасти для утверждения собственной власти на местном уровне, но, что более важно, для упрощения бесконечно сложной и неразборчивой социальной реальности Индии, чтобы лучше доминировать в ней.

Индусский феодализм, государственное строительство и трансформация каст

Прежде чем перейти к переписям населения, проведенным Британским раджем, будет полезно проанализировать, что мы знаем об индийских социальных структурах до прихода британцев в конце XVIII – начале XIX веков и, следовательно, до изобретения «каст» в их колониальной форме. Наши знания ограничены, но за последние несколько десятилетий они продвинулись вперед. В целом, последние работы показали, что социальные и политические отношения в Индии находились в постоянном движении с пятнадцатого по восемнадцатый век. Процессы изменений, вероятно, не сильно отличались от тех, что наблюдались в Европе в тот же период, когда традиционная трехфункциональная феодальная система вступила в конфликт со строительством централизованных государств. Говоря это, я не хочу отрицать специфику индийской кастовой системы или связанного с ней неэгалитарного политического и идеологического режима. Среди ее отличительных черт – акцент на ритуальной и диетической чистоте, сильная эндогамия внутри джати и специфические формы разделения и исключения, отделяющие высшие классы от низших (неприкасаемых). Однако если мы хотим понять разнообразие возможных исторических траекторий и точек переключения, нам также необходимо настаивать на общих для индийского и европейского примеров чертах, особенно в отношении трифункциональной политической организации и социальных конфликтов и трансформаций.

Европейским колонизаторам нравилось изображать индийскую кастовую систему как застывшую во времени и абсолютно чуждую, поскольку это позволяло им оправдать свою цивилизаторскую миссию и укрепить свою власть. Касты Индии были живым воплощением восточного деспотизма, абсолютно противоположного европейским реалиям и ценностям: в этом отношении они представляют собой парадигматический пример интеллектуальной конструкции, целью которой было оправдание колониального правления. Аббат Дюбуа, который в 1816 году опубликовал одну из первых работ о «нравах, институтах и церемониях народов Индии» – работу, основанную на скудных свидетельствах нескольких христианских миссионеров конца XVIII века, – был тверд в своих выводах. Во-первых, индусов невозможно обратить, потому что они находятся под влиянием «отвратительной» религии. Во-вторых, касты являются единственным средством дисциплинирования такого народа. Этим все сказано: касты угнетают, но их необходимо использовать для наведения порядка. Многие британские, немецкие и французские ученые подтвердили эту точку зрения в девятнадцатом веке, и это понимание сохранялось до середины двадцатого века, а иногда и после него. Работа Макса Вебера об индуизме (опубликованная в 1916 году), как и работа Луи Дюмона (опубликованная в 1966 году), описывала кастовую систему, которая в общих чертах не изменилась со времен «Манусмрити», возглавляемую вечными браминами, чистоту и авторитет которых не оспаривала ни одна другая социальная группа. Оба автора опирались в основном на классические индуистские тексты и нормативные религиозно-правовые трактаты, начиная с «Манусмрити», которые они часто цитировали. Хотя их суждения об индуизме были более взвешенными, чем у аббата Дюбуа, их подход остается относительно текстуальным и аисторическим. Они не пытались изучать индийское общество как конфликтный и развивающийся социально-политический процесс, а также не исследовали источники, которые могли бы позволить им проанализировать трансформации этого общества. Вместо этого они пытались описать общество, которое, как они предполагали с самого начала, было вечным и неизменным.