Общественное животное. Введение в социальную психологию

Ясную картину отношения фрустрации к агрессии дает классический эксперимент Роджера Баркера, Тамары Дембо и Курта Левина [64]. Эти психологи вызывали фрустрацию у детей, показывая им комнату, заполненную очень привлекательными, но недоступными игрушками, которые были отделены от детей прозрачным экраном. Дети стояли перед экраном, глядели на игрушки и надеялись (они даже были уверены в этом), что смогут поиграть в них, но никак не могли до них добраться; наконец, после долгого и болезненного ожидания детей допустили до заветных игрушек. В данный эксперимент была введена еще одна группа детей, которым позволили поиграть с игрушками без предварительного фрустрирования. Дети из этой группы счастливо наслаждались игрой, в то время как поведение фрустрированных детей, получивших в конце концов доступ к игрушкам, отличалось крайне деструктивным характером: дети пытались сломать игрушки, швыряли их о стену, наступали на них, и так далее. Следовательно, фрустрация может привести к агрессии.

Несколько факторов могут усилить фрустрацию. Предположим, вы как раз собрались вонзить зубы в пышный и сочный гамбургер, и в этот момент кто-то выхватил его у вас прямо изо рта. Данное событие с большей вероятностью вызовет у вас фрустрацию и приведет к агрессивному поведению, чем если бы кто-то просто остановил вас на пути к ‹Макдоналдсу›.

Аналогичная закономерность продемонстрирована в полевом исследовании Мэри Харрис [65]. Она попросила студентов периодически ‹вклиниваться› в очереди людей, стоящих за билетами, к дверям ресторанов или к кассам продуктовых магазинов; в одних случаях студенты пристраивались перед вторым из стоявших в очереди, в других - перед двенадцатым. Как легко предположить, реакция стоявших в очереди позади ‹вторгшегося› оказывалась более агрессивной в том случае, когда студент пристраивался перед вторым из ‹очередников›: фрустрация возрастает, когда цель близка, но ваше движение к ней внезапно приостановлено.

Фрустрация возрастет еще больше, если вмешательство оказывается для вас неожиданным или выглядит нелегитимным. На это указывает эксперимент Джеймса Кулика и Роджера Брауна [66]. В этом эксперименте испытуемым сказали, что они смогут немного заработать, обзванивая людей с просьбой внести пожертвования на благотворительные цели и получая от них согласие. При этом некоторым из испытуемых внушили, что они могут ожидать хороших результатов, от числа которых зависит оплата их труда, поскольку якобы почти две трети предыдущих звонков оказались успешными; других испытуемых подвели к мысли, что следует ожидать значительно более скромных успехов. Когда очередной потенциальный жертвователь отвечал отказом - а отказывались все, поскольку на самом деле испытуемые звонили сообщникам экспериментаторов, - те из звонивших, кому внушили большие ожидания, выказывали и большую агрессивность: тон их разговора был резче, а трубку они клали с большей силой, чем требовалось.

Экспериментаторы изменяли таюке и причины отказа, иногда придавая им оттенок легитимности (‹мое финансовое положение не позволяет мне заниматься благотворительностью›), а иногда, наоборот, создавая видимость произвольности и нелегитимности (‹благотворительность - это пустая трата времени и к тому же сущая обдираловка!›). Испытуемые, услышавшие отказы, показавшиеся им неоправданными, демонстрировали и большую агрессию. Итак, эксперимент продемонстрировал, что наиболее резко фрустрация выражена тогда, когда цель становится ощутимой (до нее рукой подать), когда высоки ожидания и когда продвижение к цели остановлено без достаточных оправданий.

Эти факторы помогают выявить важное различие между фрустрацией и депривацией. Разберемся, в чем оно состоит.

Дети, у которых просто нет игрушек, необязательно ведут себя агрессивно. Ранние эксперименты скорее указывают на то, что именно дети, имевшие все основания ожидать, что им разрешат поиграть с игрушками, испытывали фрустрацию, когда это ожидание было обмануто; нарушение планов - вот что заставило детей вести себя деструктивно. В согласии с этим различием психиатр Джером Франк отмечал, что два самых серьезных в истории США восстания чернокожих американцев в 60-х гг. XX в. произошли отнюдь не в самых бедных районах, а в Уоттсе и Детройте, где жизнь чернокожих в ту пору даже отдаленно не напоминала те тяготы, с какими им приходилось сталкиваться в других местах. Жизнь чернокожих в Уоттсе и Детройте действительно была тяжелой, но лишь в сравнении с жизнью белых. Революции обычно начинают не те, кто находится по уши в грязи; куда чаще они затеваются людьми, которые только что подняли из грязи голову, оглянулись и увидели, что другие живут в гораздо более сносных условиях, чем они, а с теми, кто ничего, кроме грязи, не видел, система обошлась несправедливо.

Таким образом, фрустрация - это не просто результат депривации, это результат сравнительной депривации.