Общество Должников (СИ)

— Сможешь достать мне такой?

— Гони номы.

— А… Номы. Это такие бумажки с идолами? Давно их не видел.

Зараза встала, и я заглушил мотор.

— Что ж, господа, вытряхивайтесь. Ближе мне не подъехать.

Глава 3. Еще один день в офисе

Мы не могли подъехать вплотную, потому что офисное здание «Далекие Перспективы» находилось в осаде. Не слишком доброжелательная толпа во всю мочь ревела под занавешенными окнами. Ребята явно не собираясь экономить силы. В руках дергались транспаранты, содержание которых я пока не видел, однако мог предсказать в точности — их хозяева чего-то требовали.

Какой я догадливый, не хуже Ретро.

Зараза осталась в пятидесяти метрах от заварушки, так что я пока не мог расслышать в реве ничего конкретного. Мы с Сэтом медленно продвигались вперед, оставив Якоба караулить машину.

— Ага, — сказал палочник, чуть сгибаясь вперед. — Они кричат — «Лодью, верни наше». «Лодью — сукин сын»… И, кажется: «Лодью, мы приготовили бутылки».

М-да. Если они и хотели его угостить, то не с того конца.

— Когда-нибудь Телепейло доиграется, — мрачно продолжал Сэт. — Я предупреждал его насчет этого мелкого фараона. И что? Он впустил Лодью во второй раз. Если ему заплатить, он сюда и Шторм впустит, жадная скотина. Иногда меня самого удручает алчность моего народа, веришь ли ты мне, принц?

Сэт — палочник двух настроений. Злобы и меланхолии. Не скажу, что остальные тенебрийцы чем-то от него отличаются, однако во время грусти Холейгула становится почти… нормальным. Человечным, я хочу сказать. Называет меня принцем вместо свинопаса, и вообще ведет себя адекватно. Держу пари, что его сородичи в таком состоянии режут своих слуг бритвами, чтобы немного развеяться.

— Верю, — ответил я, машинально поглаживая пончо в районе железки. — Я тоже, бывает, стыжусь за своих.

— Это значит, что мы сознательные представители своих народов, — Сэт выпрямился. — И должны ставить других на путь истинный.

Он достал из внутреннего кармана мобильный телефон. Немыслимый для меня технический идол с широким цветным экраном и незаметными кнопками. Идол был тонок как разница между мной и подкожным паразитом. На моей исторической родине эту штуку в ужасе разбили бы граблями, или, по крайней мере, возвели культ. А уж если бы она заговорила…

Хорошо слышимые гудки.

Злобное: — Да, кто это? Грюбош, ты? Где Городс…

Меланхоличное: — Это я, Холейгула. Как у тебя дела, Телепейло?

З: — Я…

М: — Перед зданием, за которое ты отвечаешь кто-то есть. Кажется.

З: — Да неужели? А я и не заметил! Спасибо, что сказал, сейчас дойду до окна, погляжу что там! Хватит ерничать, Сэт. Я понимаю, что ситуация меня не красит, но уже вызвал ГО. Через десять минут они будут здесь.

Сэт моментально перестал быть «М».

— Кого ты вызвал короткорожденный кретин? — зашипел он. — Хочешь, чтобы тут началась свалка? Может быть пальба? Кровищу будут выметать в стоки до вечера, а мне нужно работать прямо сейчас. И не только мне. Я вижу тут неподалеку других арендаторов, которые ждут, когда же это господин «Дадим Ему Второй Шанс», справится с ситуацией. Клянусь отцом, я сообщу в Компанию Тенебрии, и тебя вышвырнут с должности как пьяного кочегара, из-за которого мерзнет весь дом.

Хорошо слышимый голос издавал теперь какие-то хрюкающие звуки, полные, очевидно, злобы и бессилия.

— Ну и что мне делать? — спросил он почти умоляюще.

— Лодью там?

— Да! Он прибежал сюда, как только понял, что его конуру окружают. Сэт… Он говорит, что отдаст все оставшиеся деньги, если мы спрячем его.

В заговорщицком тоне Азибо сквозила жадность и надежда.

— И сколько там у него осталось, после гулянок и шлюх?

— Пятьсот номиналов.

Сэт злобно захохотал.

— Поверить не могу, что ты такой крохобор, Аз. Ты действительно чокнулся, пересчитывая сбережения. Брал бы пример с меня: нет денег — нет проблем. Значит так, ты прекрасно знаешь, что мое слово еще имеет вес. Если хочешь остаться управляющим Перспектив, бери Лодью и выбрасывай его в окно.

Молчание.

— Что?

Сэт разразился тирадой, обличающей тенебрийцев Немоса, которые деградировали до состояния фарфоровых копилок, — «Клянусь белыми елями!». Он был так искренен, что в нашу сторону начали оглядываться окраины толпы.

— …прямо сейчас!

Холейгула, темный от злости, спрятал телефон в пиджак.

— Жалкое подобие тенебрийца, — клокотал он. — Не может выкинуть отсталого из окна.

— Отвратительно, — поддакнул я. — Вы бы не замешкались, майор.

— Помолчи, — шикнули в ответ. — Сдается мне, сегодня тебя действительно преследуют беды, свинопас. И ты приволок их с собой.

Мне оставалось только тяжело вздохнуть, словно я заранее предупреждал весь мир о конце света, но никто не удосужился принять мои слова во внимание.

Оставалось только ждать.

Мы с Сэтом раскурили две последние сигареты. Через пару минут на третьем этаже здания распахнулось окно. В нем показался скрюченный от ужаса человечек. Это был никто иной как подонок Лодью собственной обгадившейся персоной. Фараон. Ушлепок.