Общество Должников (СИ)

Холейгуле вдруг надоело лежать. Он взбрыкнул ногами-ходулями, и принял сидячее положение. Голубые тапки на время загипнотизировали его, но чувство голода все больше толкалось в верхнюю часть живота.

— Да где эта пьяница?

Увязалась за Хином, конечно. Два голубка. Волнистых, мать его, попугайчика.

Часы показывали половину одиннадцатого: нужно было начинать работу. Да-да, без оливы и ее подсказок. Впрочем, Сэт знал, что мог справится самостоятельно. Все дело в том, что ему нравился звонкий голос и деловитость Хо. С ней было привычно и уютно, да и вообще, самостоятельное планирование дня, это удар по престижу…

«Престижу».

Холейгула улыбнулся своим мыслям.

Он сделал пару упражнений из йоги, используя не особенно чистый офисный ковер. Это его не беспокоило, Сэт и так успел превратиться в чучело. По меркам палочников, конечно.

Лист ежедневника на сегодняшнее число был заполнен чисто и без помарок. На полях олива успела начертить срезы каких-то заводских деталей, случайные цифры по сопромату и потренировалась выводить свою дурацкую подпись. В самом низу каллиграфическим почерком было написано: «Холи — самый красивый палочник в мире», и нарисовано сердечко. Сэт успел фыркнуть и немного порозоветь, но сразу же за этим признанием следовало уточнение: «если достаточно выпить».

— Коза, — с выражением сказал Холейгула. — Мало я тебя порол.

Эта была ее классическая подколка. Когда они были детьми, олива обожала шутливо флиртовать со своим хозяином, наслаждаясь растерянностью малолетнего дурачка. Тот мгновенно раздувался, алел, бормотал что-то про субординацию, целомудренность, и другие слова, произносимые отцом без внятного контекста. Как же она смеялась над ним. А когда Холейгула младший приходил в бешенство — бегала по всему дому, не давая схватить себя за руку. Даже раздражительная матушка Сэта, со временем перестала обращать внимание на эти полицейские погони.

Да, весело было.

Сейчас-то Хохотушка скорее руку себе отгрызет, чем признается кому-то в симпатии. А все этот проклятый женщизм, который она подцепила черти-где. Где-то на заводах. Там полно неформальных профсоюзов и мелких движений за все хорошее, против всего плохого. Суфражистки, мужененавистницы, оливские сумасшедшие из «Возвращение Родины». Испортили отличную девку. Замечательно, что принц со своим бесконечным цинизмом и наплевательством, оказывает на Хо полезно-разлагающее влияние. Это уравновешивает ее характер не давая скатится в радщизм. Эх, Хохотушка ты моя.

Сэт вдруг понял, что беспокоится. С отвращением отогнав щемящее чувство, Холейгула принялся просматривать список посетителей. Их было немного. Настольный телефон, разумеется, был заблаговременно отключен, чтобы не мешать великому сумусу отсыпаться, так что новых заявок поступить не могло.

Вздохнув, палочник воткнул головку кабеля в гнездо и вздрогнул. Аппарат мгновенно завибрировал, гремя тяжелой трубкой.

— Общество Должников…

— Господин Холейгула! — голос в трубке был настолько энергичным, что неприятно резал ленивое ухо Сэта. Ощущение было такое словно кто-то быстро водил ложкой в киселе. — Это снова я, Пулли! Как хорошо, что я вас застала. В последнее время вас не было на месте, мне отвечала эта замечательная девушка. Хо ее зовут!

Некоторое время Сэт боролся с собой. Ему дьявольски хотелось положить трубку, но…

— Я тебя слушаю.

— Вы так и не зашли за вознаграждением! Уже почти два месяца прошло!

Сэт чуть отстранил трубку, что б не повредить слух.

— Два!

Вот именно. А ты все не угомонишься.

— Мы обсуждали это, Пу. Я же сказал, мне не нужно вознаграждение.

— А я так и не поняла, почему. Вы же выполнили работу. Меня могли убить, а типографию— разрушить!

— Я знаю, что вы и так еле сводите концы с концами…

— Можно подумать, что вы — нет.

Помимо неиссякаемого аккумулятора в Пу была встроена еще честность и опасное бесстрашие. Сэт помнил, как она всерьез орала на коллекторов, дескать фугов обижать нельзя. Особенно незаконных эмигрантов. Они же совершенно бессловесные твари, навроде аквариумных рыбок. Животное может хотя бы закричать от боли, и тем самым развлечь живодера, но пробовал ли кто-нибудь ударить рыбу ради садистского удовольствия?

Смердящие трюмы теневых танкеров — не самый лучший выбор для круиза, так что Фуги, сходившие на земли Немоса, были абсолютно сломленными существами. Они готовы были безропотно умереть от побоев, лишь бы не возвращаться назад тем же путем. Да и на какие шиши?

Да. К чести рыб, будет сказано, что в отличие от несчастных коротышек, они хотя бы лупят хвостом по разделочным доскам.

Пулли Хагарт была помесью фуга и оливы, или же редчайшим случаем выигрыша в «сто к одному». Репродуктивная система олив во многом перестроилась под гормональное зачатие, так что зеленые почти не пропускали в корзину от прочих рас. Однако, единицам все еще везло: подобные случаи успели приобрести статус дурацких анекдотов. Мать Пулли, например, до последнего думала, что ей пора слезать с пива и хлебных шариков.