Общество любительниц плавания имени Дж. М. Барри

Ветер приносил с собой бодрящий запах свежести. Джой побежала сразу, как только сошла с мощенной плиткой дорожки, ощутила, как в горло проникает леденящий холод, и представила себе, как этот холодный, свежий воздух очищает все ее тело. Воздух казался невероятно чистым, как будто она глотала насыщенную кислородом воду из горного источника, прошедшую сквозь толщу земли. Она даже подумала: а вдруг ее организм слишком привык к загазованному воздуху Нью-Йорка и отрицательно отреагирует на чистоту и свежесть. Но, ускоряя бег, Джой ощущала лишь прилив энергии и ясности.

Она пересекла несколько проселочных дорог, стараясь помнить, что движение здесь левостороннее и автомобиль может появиться слева. Она бежала уже минут десять-пятнадцать и за это время не встретила ни единой живой души. Потрясающе! Она не помнила, чтобы когда-нибудь так долго была одна в городе. Ведь в любой части Манхэттена всегда было полно народу.

Одиночество поначалу даже смущало ее. Хоть криком кричи, никто не услышит. Однако пока Джой бежала дальше, ее охватывало радостное ощущение полной свободы. Можно делать все, что захочешь. Можно петь во все горло какую-нибудь глупую песенку, и никто не посмотрит с недоумением. Если бы она осталась в Нью-Йорке, то никогда не испытала бы ничего подобного.

Пейзаж, как будто компенсируя полное отсутствие людей, поражал великолепием. По мере того как солнце клонилось к горизонту, мелькая между деревьями, каждое поле, каждое растение, каждый танцующий ручеек вырисовывались под лазурным небом все четче и четче. Темно-зеленые поля сменились кукурузно-желтыми, желтые уступили место широким квадратам вспаханной земли. Большие, величественные деревья стояли на часах по кромке полей, и хотя ветки были голые, стволы ослепляли всеми оттенками коричневого, алого и серебристого, увитые цветущими и в холоде лозами. Просто поразительно – столько красок среди зимы. Необъяснимое решение Шерон покинуть Нью-Йорк ради холмов Котсуолдса начало обретать смысл. Этот уголок мира был по-своему прекрасен.

Добежав до окраины городка, Джой сбавила темп, чтобы отдышаться. Никаких сомнений – она попала во временную петлю. В конце того переулка, где стоял дом Шерон, она повернула направо у красной телефонной будки, затем, у березовой рощицы, налево. После чего неспешно двинулась по главной, как ей показалось, улице городка, такой же оживленной, как беговая дорожка в Центральном парке в три часа ночи.

По обеим сторонам дороги – хотя не каждый назвал бы ее так – возвышались старые каменные стены. Некоторые крошились, некоторые были недавно отремонтированы, без сомнения, руками местных умельцев. Дома и амбары напоминали сказочные домики. По мере приближения к центру городка вытянутые коттеджи сменялись домами под тростниковыми крышами, с верандами и неизменным сараем для инструментов в садах.

Ей попалась маленькая почта, выстроенная из камня, и здание, похожее на старинную гостиницу, с надписью «Водокачка» на вывеске. В свете догоравшего солнца Джой успела разглядеть сквозь окна в свинцовых переплетах лица людей внутри, залитые мерцающим светом свечей. В воздухе стоял пряный, сладковатый запах горящих поленьев, жареного мяса и глинтвейна. Джой даже захотелось остановиться, войти в маленький идиллический паб, взять порцию коньяка и посидеть у камина с бокалом в руке.

Она замедлила шаг, удивляясь, как много совершенно незнакомых людей приветствует ее: они приподнимали шляпы, взмахивали тростями и провожали благодушными взглядами. Кажется, их завораживал вид незнакомки, вышедшей на пробежку в прохладный день. Как забавно, подумала она, оказаться в таком месте, где новое лицо производит едва ли не фурор. В Нью-Йорке это просто чудо – встретить знакомого возле своего квартала.

Джой обогнула по периметру окраину и направилась в поля, тянувшиеся во все стороны. Местность здесь была ровная, дорога накатанная, поэтому Джой почти не смотрела под ноги. Ее взгляд был направлен на округлые вершины. Потому она едва не столкнулась с бараном.

Он стоял посреди дорожки, что-то пережевывая, и Джой еле успела притормозить в нескольких шагах. И испуганно выдохнула, ощутив, как поднимается волна адреналина. Что это за зверь? Не нападет ли? Не ударит ли рогами? Но вряд ли. Баран взирал на нее, преисполненный достоинства. Это она помешала его мирной прогулке. Потому он не собирается уступать ей дорогу. Ситуация была тупиковая.

Баран смотрел на Джой, и его длинная морда казалась совершенно бесстрастной. Джой шагнула вправо, ближе к живой изгороди, чтобы проскользнуть мимо. Баран двинулся туда же. Джой остановилась. Баран тоже.

Она двинулась влево, ступив новыми кроссовками в лужу, которая оказалась глубже, чем была с виду. Баран тряхнул ушами и двинулся влево. Джой снова остановилась. Эти уши внимательно ловили каждый звук, поняла Джой: куда бы она ни шагнула, уши поворачиваются в ее сторону, словно радары.

– Кыш! – сказала Джой.

Баран поглядел на нее. Повел ушами.

– Кыш! – повторила она громче, на этот раз с чувством. – Пошел вон! Брысь!

Животное никак не реагировало.