Общество потребления: мифы и реальность.

Большинство же следит за автомобильной модой, как болельщики за любимыми спортсменами. Тысячи и тысячи устремляются каждую осень в выставочный зал «Колизей» на площади Колумба в Нью-Йорке, где ежегодно проводятся «автомобильные шоу» — показ моделей следующего года. Посетители с благоговением рассматривают хромированные чудеса на колесах, трогают руль, спрашивают у сторожей-блондинок насчет технических характеристик и подсчитывают в уме, смогут ли заменить понравившейся новинкой вдруг опостылевшую старую подругу. И все, от мала до велика, знают эти имена лучше, чем имена президентов: «кадиллаки» и «линкольны», «бьюики» и «доджи», «олдсмобили» и «понтиаки»…

Без слов — о тщеславии

«Не много найдется любовных связей, — писал еженедельник «Тайм», — где страсть десятилетиями сохраняла бы столь высокий накал, как в романе американцев с их большими легковыми автомобилями. Как и во всяком длительном романе, здесь случались подъемы и спады, порой даже разочарования, но до разрыва дело не доходило. Большой автомобиль, более чем любой атрибут современной цивилизации, оставался символом довольства и силы. Ради автомобиля залезают в долги, им хвастают перед соседями и друзьями, его спешно отправляют в мастерскую, едва он кашлянет… Для многих нет более захватывающего переживания, чем промчаться с ветерком по автостраде…» [112].

О психологических последствиях этой «любовной связи» еженедельник «Вилидж войс» писал следующим образом:

«Метафизика автомобиля: «А ну, прочь с дороги, сукин сын!» — является воплем свободного предпринимательства в своем наиболее убийственном виде. Для человека за рулем, в доспехах из сверкающей стали, раззадоренного рекламой, подгоняемого несчастными лошадиными силами, вселенная существует для того, чтобы ее переехать. Вот он в своем «Буревестнике» (название дорогой полуспортивной машины. — Г. Г.), и вот целый континент из автострад, и он требует абсолютной свободы, всесилия безграничного индивидуализма. А что происходит? Приходится останавливаться у первого же светофора, его обгоняют, опять шалят тормоза, и он всех готов прибить. И водитель, как всякий американец, мчащийся по жизни, кипит и из Горацио Алжера превращается в Ли Харви Освальда» [113].

Автомобиль изменил все — внешний облик страны и ее жителей, потребительские привычки, способы проведения отпуска и даже, не преминут добавить американцы, подмигнув, методы ухаживания.

Можно чуть ли не жизнь прожить, не вылезая из-за руля. Есть банки, где к окошечку кассира можно подъехать на машине, есть аналогичные закусочные, есть киноплощадки, где ставишь автомобиль к столбику, подключаешь звук и смотришь фильм на далеком экране, даже с покойниками кое-где можно прощаться, проезжая мимо выставленного гроба на машине.

И с годами американский автомобиль становился все краше, а модели подороже — все шикарнее, и их сравнивали со «спальнями на колесах». Под капот загоняли все новые и новые лошадиные силы, которые большую часть жизни автомобиля топтались на месте, поскольку были лишними пристяжными в упряжке.

И всем казалось, что так должно быть и впредь, что таков естественный порядок вещей.

Вот несколько ироническое описание журналистом Патриком Райаном добровольного автомобильного рабства американцев, их «поклонения новому богу Скорости» :

«Наглядное свидетельство той печальной степени, какой может достигнуть подчинение человеческого духа автомобилепоклонству, можно наблюдать в любом жилом квартале в субботу утром. Люди, вроде бы созданные по образу и подобию божьему, удовлетворяются работой конюха при металлической лошади. Эти люди, которые принадлежат своим автомобилям, проводят значительную часть своего короткого отдыха в конце недели в процедуре омовения, высушивания, натирания воском и полировки своих скотин на четырех колесах, делая это со всей возможной нежностью, пользуясь самой мягкой губкой и самой тонкой замшей. Кажется, что, стирая честную дорожную пыль с лакового эпидермиса, они символически смывают свои собственные грехи. И никого не называя по имени, я вижу в своих соседях рабов моторов и желаю некоторым из них, чтобы они хотя бы сами мылись так же часто, как они моют свои автомобили.

Более того, нынешняя мода планировать города как места стоянок для автомобилей грозит американцу атрофией нижних конечностей… День ампутации быстро приближается стараниями возбужденных торговцев Американской Автомобильной Мечтой. Благодаря бескомпромиссной преданности идее отмены в конце концов конечностей мы уже можем получить автообслуживание в кино, ресторанах, банках, аптеках, на почте, в церкви, исповедальнях и похоронных бюро. Интересно представить церемонию открытия первого объединенного автокрематория и пантеона. Речь держит президент общества четырехколесных кентавров. Он говорит: