Общество риска. На пути к другому модерну

Ситуации риска, напротив, несут в себе совсем другую опасность. В них нет ничего само собой разумеющегося. Они как бы универсальны и неспецифичны. О них мы слышим и читаем. Такой способ передачи знания означает, что страдают группы людей, которые лучше образованы и информированы. Конкуренция с материальной нуждой указывает на еще один признак: осознание опасности и готовность противодействовать ей получают развитие скорее там, где угроза непосредственному существованию ослаблена или снята, т. е. в обеспеченных слоях (и странах). Невидимость риска можно преодолеть и на основе собственного опыта, например, когда умирает любимое тобой дерево, когда вблизи планируют построить атомную электростанцию или происходит выброс ядовитых отходов производства, когда средства массовой информации сообщают о содержании ядовитых веществ в пище и т. д. Такого рода подверженность опасности не вызывает социальной сплоченности, которая бы ощущалась как пострадавшими, так и другими людьми. Не появляется ничего, что могло бы организовать их в социальный слой, группу или класс. Разница между ущемленностью в классовом обществе и ущемленностью в обществе риска весьма существенна. Говоря упрощенно, в классовом обществе бытие определяет сознание, а в обществе риска, наоборот, сознание (знание) определяет бытие. Решающую роль в этом играет вид знания, а именно его независимость от собственного опыта, с одной стороны, и глубокая зависимость от знания, охватывающего все параметры грозящей опасности, с другой. Потенциал угрозы, который детерминирован классовой ситуацией, например потерей рабочего места, очевиден всякому, кого эта угроза коснулась. Для этого не нужны особые средства получения знаний — измерительные приборы, сбор статистических данных, их подтверждение, соображения касательно порога терпимости. Ущемленность очевидна и в этом смысле не нуждается в научном подтверждении.

В совсем иной ситуации оказывается тот, кто узнает, что чай, который он ежедневно употребляет, содержит ДДТ, а купленный недавно кухонный гарнитур — формальдегид. Опираясь на собственные знания и собственный опыт, он не в состоянии определить меру своей ущемленности. Уровень его научных знаний не позволяет узнать, содержится ли и в каком количестве ДДТ в его чае и формальдегид в кухонном гарнитуре, а также ответить на вопрос, каково краткосрочное и долгосрочное воздействие этих вредных веществ. То, какой ответ будет дан на его вопросы, в той или иной мере скажется на его ущемленности. В том, что касается положительного или отрицательного ответа, степени, масштаба и форм проявления грозящей ему опасности, человек принципиально зависим от чужого знания. Жертвы становятся некомпетентными в деле, касающемся их собственной жизни. Они утрачивают значительную часть суверенного знания. Вредное, таящее в себе угрозу, враждебное притаилось повсюду, но судить о вредности или полезности сами они не в состоянии и потому вынуждены пользоваться гипотезами, методами и контроверзами чужих производителей знания. Соответственно в ситуациях риска предметы повседневного обихода могут, так сказать, за одну ночь превратиться в «троянских коней», из которых выскочат опасности и в спорах друг с другом возвестят, чего следует опасаться, а чего нет. Жертвам даже не дано решать, обращаться ли им за советом к экспертам. Не жертвы ищут экспертов по рискам, а сами эксперты ищут себе жертв. Они могут появиться совершенно неожиданно. Ибо опасность можно предположить в любом предмете повседневного спроса. Она скрывается в них, невидимая, и все же слишком явная, и взывает к экспертам-ответчикам, ставя перед ними тревожные вопросы. Ситуации риска в этом смысле суть бурлящие источники вопросов, на которые жертвы не знают ответа.

С другой стороны, это означает, что все решения, которые принимаются в рамках накопления знаний о рисках и цивилизационных опасностях, не являются решениями только научного характера (постановка вопросов, гипотезы, способы измерения, методика, предельные величины и т. д.), в то же время это и решение о вредных воздействиях, о радиусе действия и виде опасности, содержании угрозы, круге лиц, долговременных последствиях, мероприятиях, ответственных, притязаниях на возмещение ущерба. Если сегодня будет установлено, что формальдегид, ДДТ и т. д. в тех концентрациях, в которых они содержатся в предметах повседневного обихода и продуктах питания, наносят ущерб здоровью, то такая констатация может обернуться социальной катастрофой, так как указанные химические вещества присутствуют повсюду.