Общество с ограниченной ответственностью

– Наташ, ну сходи, правда, чего ты, – Макс умоляюще посмотрел на жену.

– Ладно. – Наташа фыркнула и скрылась за дверью.

– Макс, слушай, я спецом твою грымзу в погреб загнал, чтоб с тобой наедине перетереть. – Олег схватил колбасу со стола. – Тут такая тема нарисовалась, я прям тезисно. Палыч, прежде чем кони двинуть, все у жены отобрал и продал, бабки Славке отдал, а тот их зажучил! Представляешь, крыса какая! У нас и доказательство есть. Короче, мы со Степанычем его завтра на базу притащим, прессанем – он нам все отдаст. Деньги пополам поделим, ты в доле, Макс: половина от моей половины – твоя.

– Моя?

– Да, Степаныч согласен, он и так богатый, ему уж их и девать-то некуда. А потом он у нас закоренелый холостяк, ни котенка, ни ребенка, а ты вокруг него и зайчиком, и белочкой, и халат подашь, и в бане попаришь. Я б на его месте вообще все нам отдал. Да ведь хрен от него дождешься. В общем, завтра прессуем, деньги делим. Церковь вон свою достроишь, жене шубу купишь. Если он Леру притащит, надо ее грамотно в сторону отвести, а если… – Но он не договорил: появилась Наташа с банкой огурцов.

– На, ешь! – Таша поставила банку на стол и зло посмотрела на Олега.

– Чего-то быстро ты. Сгоняй-ка еще за помидориной!

– Ты вообще, что ли, охренел, Смирнов? Максим, скажи ему.

– Ладно, ладно, давай я сам схожу, – Макс поднялся.

Но тут у Олега зазвонил телефон, он сразу снял трубку.

– Да, Вик, чего? Где я? Так на базе у Макса с Ташей.

Максим с Наташей в ужасе переглянулись.

Вика что-то говорила в трубку. Олег поставил на громкую связь, положил телефон на стол и стал есть. Схватил кусок мяса, полез в банку за огурцом.

– …звонила, сказали нет тебя, – заканчивала Вика фразу.

– Врут, нагло врут! – Олег закричал в трубку, хрустя огурцом. – Выгораживают меня, черти. Я просто с любовницей приехал, в пятом домике с ней кувыркался – им, видно, неудобно тебе такое говорить.

– Хватит трепаться, Смирнов, ты не умеешь обманывать. Опять на боксе своем. Я же слышу эхо в трубке. Давай приезжай к семи, я ужин приготовила, твоих любимых перепелов.

– О, перепелов – это круто, буду! – Олег хрумкнул и нажал отбой.

Макс с Наташей во все глаза смотрели на Олега.

– Чего? – Олег удивленно мигнул.

– Ты зачем ей все рассказал? – Макс молча кивнул на телефон.

– А-а-а, это. Да я врать-то не умею, ты ж сам слышал. – Олег раздраженно пожал плечами и схватил второй огурец.

Охота

Они вчетвером шли по полю. Ломаной линией. Все с оружием, и все в черном, как передовой отряд эсэсовцев. Правда, шли они по своей земле. Ферма у дяди Миши было огромной. Сам он шел слева от Саши, держа в руках на изготовку вертикалку двенадцатого калибра. Слегка грузный, в годах, морщинки вокруг глаз, борода с проседью – если б не ружье, можно было подумать, что это добрый Дедушка Мороз вышел на прогулку. А так – батюшка какой или байкер. В следующее мгновение он бросил цепкий злой взгляд на Сашу и улыбнулся волчьим оскалом. Сразу стало понятно – бандит.

– Давай вперед, Сашок, не зевай.

Саша прибавил ходу. Он озирался по сторонам: должно было что-то вылететь, типа утки. Так ему сказали.

Справа, сбоку, метрах в пяти от него шел Гарик. Выглядел он как герой из боевиков. В полной военной экипировке. Высокий, крепкий, в армейских берцах, с патронташем, ножом на поясе, винтовку он закинул на плечо, меланхолично жевал жвачку и бодро шагал вперед.

Замыкал шествие Иван. Такой русский богатырь из сказок, квадратный, практически без шеи, с огромным рюкзаком за плечами и незаряженным ружьем.

– Я уж свое отстрелял, мужики, так, с вами у костерка посидеть иду.

Был чудесный осенний вечер. В воздухе пахло прохладой, где-то далеко загорелись первые звездочки. Степенно через поле к лесу мимо них пролетела ворона. Она даже каркнула пару раз, и тут же раздался выстрел. Птица полетела кубарем вниз, кувыркаясь, и шлепнулась на землю. В воздухе повисли перья. Подранок бился, катался по полю, пытаясь взмахнуть перебитыми крыльями. Грохнул второй выстрел практически в упор, и бедная птица затихла навсегда.

– Чтоб не каркала, – заржал Гарик, переломил ружье, меняя патроны. – С полем, братишка! – он подмигнул Саше и вогнал патроны в ствол.

– Добро, – крякнул дядя Миша, – добро. Ворона – птица вредная, сорная. За нее раньше патроны давали.

Он еще что-то говорил про вечернюю зорьку и вроде еще несколько раз сказал «добро». Говорил он на чисто русском языке, как простой мужик из колхоза. Надо же, как люди меняются.

Саша практически не слушал, он мысленно перенесся в тот роковой день и стал раскручивать цепь событий, которая привела его сюда, на это поле, к оружию и к этим людям.

В тот вечер встречи накидались они прилично. Артем вывернул душу наизнанку, правда, больше про миллионы не вспоминал, жаловался на жену, на безденежье, и даже про Олю забыл на время.

– Знаешь, житья нет, жена грызет и грызет, купи, говорит, шубу, вон же, говорю, висит, в том году покупал, а она: я ее, говорит, уже надевала.

– Жесть! Ну и жена у тебя, Тём. Может, проще развестись?