Общество с ограниченной ответственностью

«Хо-ро-шо, все будет хорошо, все будет хорошо, мы это знаем, знаем!» – со всех сторон гремел веселый голос Сердючки. Народ отплясывал, кто как умел. Мужики с кислыми физиономиями топтались на месте, эффектные девушки двигались грациозно, как пантеры, сохраняя чувство собственного достоинства. В центре прыгали две лихие тетки из бухгалтерии, терять им было нечего, поэтому они отрывались по полной. Откуда-то сбоку выскочил, как черт из табакерки, толстый лысый мужик и пустился вприсядку. Одна из девушек с визгом шарахнулась в сторону. Мужик кряхтел и отдувался, но продолжал упрямо скакать вокруг танцующих.

Чуть в стороне от танцпола женщина средних лет пыталась вытащить потанцевать Александра Степановича, совладельца компании. Она вцепилась двумя руками в мощную лапу шефа и тянула изо всех сил на себя в стремлении поднять его со стула и заставить пойти веселиться. Но квадратный Александр Степаныч никак не желал подниматься. Свободной рукой он вцепился мертвой хваткой в край сиденья и отчаянно мотал головой в разные стороны. Тем не менее он двигался с ужасным скрежетом прямо вместе с креслом в направлении танцпола. Женщина оказалась невероятно сильной и упрямой.

Олег, как и обещал, бомбил Вику комплиментами. Он по-хозяйски обнял ее и что-то шептал на ухо, Вика глупо хихикала. Потом вдруг резко напряглась и отпрыгнула.

– Вы что такое говорите, Олег Владимирович, не пойду я с вами ни в какую баню!

– Почему это? – Олег искренне удивился. – Я ж так, спинку потереть!

– Вы ни с кем меня не перепутали?

– Ну ладно, чего ты, в самом деле, как неродная?

– Что-то у нас Константин Петрович какой-то грустный, – Макс кивнул в сторону второго босса, пытаясь разрядить обстановку.

Константин Петрович сидел недалеко от них. Уставший, в помятой рубашке и запотевших очках, он был похож на потрепанного жизнью Знайку из мультика.

– Бледня бледней просто, – Наташа с тревогой смотрела на шефа, а Олег с улыбкой – на нее.

– Ну, в смысле бледный уж очень он, это я имела в виду.

– Да ладно не оправдывайся, поняли мы всё. А может, баба какая не дала, вот он и переживает, а?

– Фу, какой ты пошлый, Олег. Прямо помыться хочется после общения с тобой! Как тебя только Максим терпит?

– Олег, ну ты это, действительно, как-то давай помягче, что ли, – Максим попытался сгладить углы.

– Да я вообще молчать могу. Меня с детства твои близкие не любят. Бабка твоя говорила, что я тебя до гробовой доски доведу.

– Ладно, хватит.

– Ну, пока довел только до кресла директора базы отдыха, – Олег закончил и замолчал.

– Впереди еще всё, – тихо прошептала Наташа и зло взглянула на Олега.

Повисло тягостное молчание.

Константин Петрович сидел и смотрел на танцующих людей, таких, казалось бы, счастливых в этом текущем моменте, через пелену боли. Ему было очень плохо. Он ощущал себя глубоко несчастным и больным человеком. Саднило подорванное в боях за капитал и светлое будущее измученное сердце. Билось, как раненая птица в клетке. То замирало, то начинало колотиться с неистовой силой, а потом опять останавливалось. Он достал из кармана валидол, постоянный спутник последних лет, и положил под язык. Душа, вернее, то, что от нее осталось, иногда вспыхивала, загораясь ярким пламенем сожаления и раскаяния, но потом гасла, подавленная разумом и волей. В разгоряченном мозгу метались мысли, словно заведенные люди кричали друг на друга: «Что ж ты за сволочь такая, как так можно было с ней?!» – «А как иначе после того, что она сделала? Я б себя уважать перестал, противно было бы, просто противно!» – «А сейчас уважаешь, сейчас не противно? Как теперь жить-то с этим будешь?!» – «Да проживу как-нибудь. Сейчас вон яхту достроят и уйду в автономное плаванье на полгода, перезагружусь. Да, здорово было бы на яхте…» В мозгу мгновенно вспыхнул яркий образ: мощная стальная яхта, экспедиционная, способная на одной заправке обойти пол земного шара, сам он на капитанском мостике, вокруг океан, чайки кричат, брызги соленых волн, яркое солнце и никого больше. Свобода! Счастье!

Он даже перестал сосать валидол, а начал его жевать, захрустел, как леденцом, а потом вспомнил, что нельзя жевать, и проглотил.

Картинка погасла.

Песня неожиданно закончилась, оборвавшись на полуслове, вспыхнул свет, и в зал вбежала похожая на цыганку тетка с микрофоном. Тамада.

– У нас сегодня юбилей, сегодня будут танцы! – закричала она в микрофон.

Константин Петрович вздохнул и посмотрел в сторону подчиненных. Без музыки стало тихо и был слышен их разговор.

– Ну, сейчас начнет! Эротические алкоконкурсы, чтоб все быстрее накидались, а она домой поехала. – Олег заржал. – Ненавижу эту колхозную анимацию.

– Ты давно ли аристократом заделался? – съязвила Наташа.

– С рождения. – Олег опять засмеялся и толкнул Вику в бок. – А давайте выпьем за любовь, девчонки!

Он мгновенно наполнил бокалы и встал:

– Ну, за любовь!

– Я столько выпила за любовь – и где же она? – Вика с сомнением посмотрела на фужер.

– Пошли в баню, тебе говорят, и все будет! – Олег махнул стакан и по-хозяйски обнял Вику, – но та опять отстранилась.