Общество с ограниченной ответственностью

– Свет, ты помолчи, пожалуйста, пять минут, и поедем, – Слава в телеграме дописывал Михаилу Александровичу условное послание.

Михаил Александрович был одним из самых жирных, но геморройных клиентов. Тертый калач, прошедший через огонь 90-х, он всего боялся, постоянно перестраховывался. На прямую связь не выходил, переписывался только в телеграме (считалось, что в телеге сообщения не читают), и то каким-то сумасшедшим шифром, что даже Слава, работая с ним много лет, его не всегда понимал. Сотрудничая с Михаилом Александровичем, он чувствовал себя каким-то разведчиком или шпионом. Тот скидывал координаты встречи, каждый раз это были новые места, одно хлеще другого. Наверное, наркоманы, ищущие по лесам закладки, испытывают те же чувства.

За крупными суммами Михаил Александрович приезжал всегда сам. Долго озирался, практически не разговаривал, но денег переводил много – приходилось терпеть. За суммами поменьше прикатывал его водитель Артем, полная противоположность шефу. Простой улыбчивый парень, душа нараспашку.

«Ребенок родился», – написал Слава в телеграме Михаилу Александровичу. Это означало, что он приехал на место и деньги с ним. Конечно, за обнал государство не погладило бы по голове, но все равно, по мнению Славы, Михаил Александрович сильно перестраховывался и приходилось ему подыгрывать.

«Какой вес?» – пришло в ответ. Господи, что он хочет узнать? Сколько денег привез? Слава привез пять миллионов, но как это обозначить? 5 кг? Разве бывают такие большие дети? 500 грамм? А такие маленькие бывают? Но может, недоношенный какой? Света родилась 3200. Может, ему три миллиона двести тысяч отдать?

Неожиданно Михаил Александрович материализовался прямо в машине, испуганно озираясь.

– Здравствуйте, Михаил Александрович! Когда торговый центр достроите? – Слава протянул ему сверток и кивнул на здание.

– Когда деньги будут. Сколько тут? – Михаил Александрович мгновенно схватил сверток и засунул в карман.

– Пять миллионов, как договаривались.

– А мне мама сказала, – вдруг с заднего сиденья зазвенел голос дочки, – что если я на пятерки…

Михаил Александрович в ужасе подпрыгнул и обернулся:

– Кто здесь?

– Да это дочка моя, Света.

– Она что, все слышала?

– Да не переживайте вы так, Михаил Александрович, это ж ребенок, она ничего не понимает.

– Почему не понимает?

– Глуповата! Болтать умеет, но смысл слов до нее не доходит. Так, трещит как попугай, маленькая еще.

Михаил Александрович достал из кармана очки, водрузил их на нос, развернулся назад всем корпусом и пристально уставился на Свету, как на неведомую зверюшку.

Слегка ошарашенная Света опустила голову, чтобы не видеть пристального взгляда Михаила Александровича, ей так было проще, и снова заговорила:

– Если я на пятерки всё сдам, меня мама на юг отвезет и разрешит мне поплавать с дельфинами, а если я…

Света споткнулась на полуслове: она случайно подняла голову и увидела глаза Михаил Александровича. Он разглядывал ее, как натуралист букашку под микроскопом.

– Если… если я… если я… – Света пыталась собраться с мыслями.

– Хм. Девочка, хочешь конфетку?

Но Света окончательно потеряла дар речи. Михаил Александрович ее пугал. Она просто сидела и со страхом хлопала глазами.

– М-да, – Михаил Александрович развернулся к Славе. – Да все она понимает, – раздраженно сказал он, – ты зачем ее на сделку притащил?

– Да не с кем оставить было. Я ее потом задушу и в лесу закопаю, – серьезным голосом сказал Слава. – Мы только в цирк сходим.

Света совсем притихла, даже дышать перестала.

– Ну и шуточки у тебя. – Михаил Александрович вышел из машины и громко хлопнул дверью.

Слава завел авто и выкатился на дорогу.

– Пап, а мы в цирк не опоздаем?

– Нет.

– Пап, а ты меня реально задушить решил?

– Нет.

– А-а-а, ну хорошо. Я ведь никому ничего не скажу.

– Свет, ну я же просил тебя помолчать пять минут, ты чего заговорила-то?

– Так пять минут-то прошло, пап.

– С чего ты решила? У тебя ж часов нет.

– А я считала до трехсот: 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 10, 1, 2, 3, 4, 5, 6, 7, 8, 9, 20, – застрочила Света.

Слава моргнул, и ему очень остро захотелось на корпоратив. Он позвонил Максу, узнать, как там и что, но тот не ответил.

* * *

Максим, как ниндзя, двумя вениками метелил Александра Степановича. Жара была невыносимая, все заволокло паром, в печи полыхало пламя, трещали дрова, и дым валил из трубы так, словно туда бросили дымовую шашку. Иногда из нее вылетали искры и уносились в звездное небо. Снаружи гремела музыка и визжали девушки.

Александр Степанович кряхтел и стонал, будто раненный на фронте солдат, а Макс бил, бил и бил не останавливаясь.

– А-а-а-а-а-а! – вдруг утробно зарычал Александр Степанович, сорвался с лавки, вышиб ногой дверь и вывалился на улицу.

Тут же залаял огромный цепной волкодав в клетке. Александр Степанович, матерясь и спотыкаясь, проковылял по шаткому мостику, рухнул в реку и пропал.

Макс вышел следом, неся роскошный махровый халат. Со дна всплыли какие-то ветки, листья, мусор, потом показалась круглая голова Александра Степановича с безумными, как у месячного щенка, глазами. Шеф фыркал и матерился.