Общество Зверя

Девушка внимательно его слушала. Конечно, она отлично знала, что Саймон будет завораживать её речами, ведь никто иной как Виктор научил его так говорить. Далила знала, что он всего лишь пешка в руках Пожирателя. Он всего лишь механизм в его огромной машине. Это существо намного умнее вампиров и его помыслы нечисты. Они пропахли эгоизмом и стремлением получить желаемое. Но, видимо, Саймон поверил ему. Поверил в то, что сможет получить желаемый кусочек в этой бездне эгоизма и лицемерия.

— Прошу тебя, Саймон… Отрекись от Пожирателя! Он сведёт твоё мёртвое тело в огонь, — девушка упала на колени перед ним, склонив голову. Слишком сильная любовь была между этими вампирами. Далила любила его по настоящему и сейчас умоляла стать на путь истины. Она хотела таким образом защитить и Джину, и Саймона.

Однако бывший любовник лишь насмехался над ней. Далила стала для него жалкой и ничтожный уже давно. Его желания только и вертелись вокруг смерти этой девушке. Однако она постоянно убегала из-под носа. Но не теперь. Здесь, в Лос-Анджелесе, сейчас творится целая история. Даже Беккет по слухам прискакал сюда из-за слабокровных. Но теперь все пошло намного дальше каких-то то вампиров, слушающих песни на пляже Санта Моники.

И, быть может, он уже фиксирует в дневнике эту историю.

 — И оса ловко выбралась из паутины, — продолжил мужчина, занося над головой Далилы заветный флакон.

Древняя умоляюще смотрела на бывшего любовника. Сын Каина вряд ли пощадит. Он столько лет гонялся за ее нетленным телом и только сейчас получил его.

Вампир не могла с ним сражаться, ведь любовь превышала все возможные инстинкты.

 — В лапах Пожирателя ты станешь мухой для паука, Саймон! Разве ты не понимаешь? Он играет тобой, — убеждала она его, понимая, что больше ничего против сделать не может.

Древняя догадывалась, что Саймон пришел убить ее только по своей воле, ведь Виктору она неинтересна. На кону был ценный приз — Джина. Он именно за ней и гнался. Девушка хотела встать и сражаться. Хотела уничтожить его, изорвать в клочья, чтобы он не тронул Джину, однако… Любовь оказалась той самой защитной стеной, которая не давала гневу вытечь наружу.

 — И она знает, чья эта паутина. Оса находит паука, втыкает ему жало в брюшко и распространяет яд, — загадочно прошептал мужчина и открыв заветный флакон, вылил прямо на лицо вампира всю жидкость. Далила издала дикий вопль боли. Белая гладкая кожа превращалась в сморщенные куски, отделяясь от тела. Лицо превратилось в бесформенный кусок мясо, глаза вытекли. Эта жидкость и вправду сжигали тело немертвого. И теперь Далила умирала. С каждой минутой ее тело превращалось во что-то мерзкое, бесформенное, окровавленное. Саймон, наблюдая за ее спешным превращением из Древнего вампира в кучу крови и костей, рассмеялся. Он расхохотался своим восхитительным ясным смехом, чувствуя, как блаженство растекается внутри. Именно этого он и ждал не одну сотню лет. Такую жуткую смерть столь древнему вампиру может подарить только по истине сильное создание. Ни один вампир не смог бы сделать это с вампиром третьего поколения. Но Виктор не вампир. Он дал совсем немного своей внутрикостной жидкости, которая сжигает любую биологическую материю за очень короткое время. И Саймон был весьма благодарен такому щедрому дару. Древняя сука умерла за какие-то жалкие минуты, не имея право на воскрешение. Даже сам Каин не восстановит ее тело и душу.

Когда кости ненавистной любви превратились в прах, мужчина обратил свой взор на Джину и выкинул пустой флакон. Ему нужно забрать ее и привести к Виктору. Она мирно лежала на грязном матрасе, закрыв глаза. Девушка выглядела совсем невинно во всем этом спектакле. Простыня в ногах пропиталась кровью и в лужу темной жидкости неизвестного зелья текла змейкой кровь. Саймон, заинтересовавшись, сделал шаг к Джине. Он чувствовал, что жизнь еще теплится в хрупком тельце, однако слишком слабая. Мужчина с отвращением шагнул в темную жидкость, наблюдая, как струйка крови огибает его ботинок.

 — Теперь пришла пора убить твоего маленького Зверька, — твердо заявил он вслух. Зверь должен был выйти из ее чрева и лежать под простыней. Вампир убьет его, пока тот слишком слаб и беспомощен. Подойдя к лежащей без чувств девушки, мужчина схватил простыню и откинул ее в сторону, приготовившись вцепиться клыками в плоть маленького существа. Простыня обнажила страдальческое тело Джины. На матрасе, между ног девушки, оказалось огромное пятно свежей крови. Но ожидаемого младенца не было.

— Ты меня ищешь, немертвый? — мужской голос прозвучал сзади Саймона. Он оказался доброжелательным и внушал доверие, обладал удивительно мягким, проникновенным тембром.