Общие вопросы педагогики. Организация народного образования в СССР

Впервые я услышала о Л. Толстом, когда мне было лет десять. Мать читала «Войну и мир», очень увлекалась ею. Мне она прочитала из «Войны и мира» о Пете Ростове, об его увлечении войной и его смерти. И странным образом у меня образ Пети сочетался с виденной мною в тот год выставкой картин Верещагина. Это было года два спустя после турецкой войны. С тех пор я стала любить Л. Толстого.

Читать я его стала лет тринадцати, по многу раз перечитывала все его рассказы и романы, только «Анну Каренину» почему-то читала позднее, лет шестнадцати. Мне особенно нравилось «Семейное счастье».

Когда мне попался IV том с педагогическими сочинениями Л. Толстого, они особенно увлекли меня — я в те времена мечтала о том, что стану сельской учительницей. Что мне, подростку, так нравилось у Л. Толстого? Во-первых, то, что он так хорошо знал деревню и ее быт. Я знала деревню, у меня было немало приятелей среди деревенских ребят, и я видела, что Л. Толстой отображает деревню, как она есть. Потом мне нравилось очень, что он в каждом ребенке видит человека и уважает его личность. У нас в доме отец с матерью часто говорили о воспитании. Слушая их, я пришла к убеждению, что детям надо предоставить как можно больше самостоятельности, как можно меньше опекать их. Я весьма рьяно отстаивала свои ребячьи права. Мне разрешалось читать, что я хочу, дружить, с кем я хочу, не ходить в гимназию, если мне не хочется, и т. д. Поэтому я советовалась о том, что мне читать, не пользовалась правом не ходить в гимназию и т. д.

Я еще так живо помнила, как мучилась я в одной школе, где пробыла год, мучилась формальным отношением, постоянным недоверием ко мне учителей и особенно классной дамы, какой затоптанной, ненужной я себя там чувствовала, как плохо училась, как чуждалась других ребят. И я была благодарна Л. Толстому, что он уважает ребенка. Мне было любо, что Л. Толстой написал статью «Кому у кого учиться: крестьянским ребятам у нас или нам у крестьянских ребят?»; на всю жизнь врезалось в память, как Л. Толстой с ребятами писали рассказ и как ходили потом ночью по деревне и говорили о самом задушевном. Запомнилась еще тогда сцена, как дворовая девчурка, все время молчавшая, вдруг под влиянием рассказа Л. Толстого сначала робко, а потом все смелее заговорила. И я переживала то, что чувствовал Л. Толстой; он писал — точно тайну какую-то подсмотрел, точно на его глазах цветок какой-то распустился. Мне казалось, что Л. Толстой понимал, как бережно надо относиться к детям, дать им развернуться, осознать жизнь.

Мне нравилось, что Л. Толстой критикует современную школу, ищет путей, как сделать школу лучшей, близкой, нужной детям. Я ненавидела всякое рабство и хотела школы свободной. Меня трогало, что Л. Толстой, написавший такой замечательный роман, как «Война и мир», заботится о том, чтобы было ребятам что читать, что думает, как ребят научить лучше петь, и пр. И не только заботится об этом* но не стыдится признаваться в ошибках.

Из-за заработка я рано стала давать уроки, и я стала сейчас же применять в своей педагогической деятельности методы Л. Толстого — стала относиться к ребятам, как к равным, внимательно слушать, что они говорят, чего они хотят, и скоро убедилась, что так именно и надо относиться к ребятам. Я благодарна Л. Толстому за то, что благодаря ему я испытала немало радости: узнала горячую детскую привязанность, испытала, что значит доверие ребят; узнала, как просто при известном отношении к ребятам добиться от них серьезного отношения к делу, помочь им добиться больших успехов в учебе.

И сейчас — 45 лет спустя — я не изменила своей точки зрения. И сейчас я хочу, чтобы из ребят воспитывались не рабы, а свободные граждане, и сейчас я считаю никуда не годным учителя, не умеющего уважать личность ребенка, с ней считаться, думающего, что путем скалы наказаний, мер воздействия можно воспитать «строителя социализма».

От писателя, художника в настоящем смысле слова, мы всегда многому учимся, как бы несогласны мы ни были с его воззрениями. Л. Толстой умел так отображать жизнь, умел так смотреть, что и читателя учил видеть жизнь в ее настоящем свете, понимать ее во всей ее сложности. Я помню, какое на меня, кончившую гимназию, произвел впечатление XIII том Л. Толстого, где были статьи «Труд и роскошь», «Обследование ночлежного дома» и др. Но были годы глухой реакции, и страстная критика Л. Толстого рвала мертвое молчание, будила, не давая покоя. «Самокритика» дворянского и буржуазного уклада была освежающим каким-то потоком. Ни одной минуты я не была непротивленкой, «толстовкой» в настоящем смысле слова, но я глубоко благодарна Л. Толстому за то, что он помог мне научиться бесстрашно глядеть жизни в глаза. Я думаю, многим, очень многим помог Л. Толстой стать революционерами.

1928 г.

M. H. ПОКРОВСКИЙ

25 октября будет праздноваться 60-летие Михаила Николаевича Покровского.