Читаем Общие вопросы педагогики. Организация народного образования в СССР полностью

Михаил Николаевич Покровский — председатель Государственного ученого совета. Он — старый партиец, крупнейший ученый. О революционной деятельности Михаила Николаевича и о его ученой деятельности читатели «На путях к новой школе» прочтут в газетах и общих журналах. Я только хотела бы отметить то громадное значение, которое имело руководство со стороны Михаила Николаевича ГУСом, в частности его руководство научно-педагогической секцией. По мысли Владимира Ильича, ГУС должен был стать центром марксистского руководства делом народного образования. Построить дело народного образования надо было по-новому, надо было пропитать программы на всех их ступенях духом диалектического материализма, вложить в них марксистскую суть; в руководящих журналах надо было показывать широким кадрам педагогов, профессоров, примкнувших к Советской власти, в чем именно заключается марксизм в педагогике, как по-марксистски ставить ряд научных дисциплин. Многие и по сию пору думают, что все дело было в том, чтобы на место прежних педагогов и профессоров посадить новых, вместо беспартийных — партийцев, что все дело было в том, чтобы сочинить хорошую политграмоту и сделать прохождение ее обязательным. Владимир Ильич смотрел на дело иначе. Само собой, он не отрицал необходимости того, чтобы коммунисты как можно шире вливались в ряды педагогов, он признавал, конечно, необходимость выработать новый учебник, в котором давалась бы азбука марксизма, но наряду с этим он считал, что центр тяжести — в перестройке всего преподавания и воспитания на новых, марксистских началах, в реорганизации всего учебного плана, всех программ, всего школьного уклада в духе коммунизма, Марксовой теории, в духе коммунистической морали. Этого нельзя было сделать скандачка, наспех. Эта работа мыслилась Владимиром Ильичем как большая научная работа многих лет. Без этой работы коммунисты никогда не смогут вести за собой кадры учительства и профессуры; Владимир Ильич считал, что если такая работа не будет вестись, тогда не мы поведем беспартийные массы, а их поведут через нас же всякие чуждые, приспособившиеся элементы. Слова, термины будут марксистские, а суть останется буржуазная. Основание ГУСа положило начало той работе, которой придавал такое исключительное значение Владимир Ильич. Самым подходящим для этой работы человеком Владимир Ильич считал Михаила Николаевича, которого он глубоко уважал и ценил.

В статье «О работе Наркомпроса» (от 7. II 1921 г.) Владимир Ильич писал: «В комиссариате просвещения есть два — и только два — товарища с заданиями исключительного свойства. Это — нарком, т. Луначарский, осуществляющий общее руководство, и заместитель, т. Покровский, осуществляющий руководство, во-первых, как заместитель наркома, во-вторых, как обязательный советник (и руководитель) по вопросам научным, по вопросам марксизма вообще»[49].

Мне пришлось 7 лет работать в научно-педагогической секции ГУСа под непосредственным руководством Михаила Николаевича.

Михаил Николаевич руководил не на словах, а на деле. Вникал в суть всех вопросов. Никогда не бывало, чтобы он отмахнулся от какого-либо важного вопроса, никогда не бывало, ни разу, чтобы он подошел к нему формально. Он вникал во все те детали, из которых складывается целое, постоянно приходил на собрания, вслушивался в постановку вопроса каждым работником. Ну, о формах руководства, о его глубоко товарищеских формах, говорить нет надобности, все знают величайший такт Михаила Николаевича.

Когда я думаю о руководстве Михаила Николаевича, мне всегда приходит в голову одно сравнение. В «Обрыве» Гончарова Райский рассказывает о своих попытках в школьные годы рисовать портреты. Нарисует портрет, а глаза у него выходят мертвые. Потом придет учитель, ничего не исправляет, а только точечки какие-то в зрачках поставит, и вдруг глаза становятся живыми, все лицо точно дышит.

И вот составляем мы программы, планы и т. п. Все по-марксистски, но не живое какое-то. Михаил Николаевич сделает пару замечаний, и, смотришь, — программы, планы преобразовались, их марксизм стал живым, дышащим. Много раз это приходилось наблюдать.

Я ненавижу юбилеи. В них много фальши.

Но все же хочется придраться к случаю и сказать Михаилу Николаевичу, хотя бы в его юбилей; как мы ценим его как марксиста, как мы ценим его как руководителя и товарища в борьбе за пропитывание всего дела народного просвещения подлинным духом марксизма.

1928 г.

ПОЛОЖЕНИЕ О ЕДИНОЙ ТРУДОВОЙ ШКОЛЕ РСФСР

10 лет тому назад, 16 октября 1918 г., ВЦИКом было принято «Положение о единой трудовой школе РСФСР». Оно подписано председателем ВЦИКа Я. Свердловым, зам. наркома по просвещению М. Покровским и секретарем ВЦИКа А. Енукидзе.

Это «Положение» снабжено было вступительной статьей от Государственной комиссии по просвещению, написанной наркомом по просвещению А. Луначарским. Эта вступительная статья носила название «Основные принципы единой трудовой школы».

Перейти на страницу:

Все книги серии Н.К.Крупская. Собрание сочинений

Похожие книги

Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма
Абсолютное зло: поиски Сыновей Сэма

Кто приказывал Дэвиду Берковицу убивать? Черный лабрадор или кто-то другой? Он точно действовал один? Сын Сэма или Сыновья Сэма?..10 августа 1977 года полиция Нью-Йорка арестовала Дэвида Берковица – Убийцу с 44-м калибром, более известного как Сын Сэма. Берковиц признался, что стрелял в пятнадцать человек, убив при этом шестерых. На допросе он сделал шокирующее заявление – убивать ему приказывала собака-демон. Дело было официально закрыто.Журналист Мори Терри с подозрением отнесся к признанию Берковица. Вдохновленный противоречивыми показаниями свидетелей и уликами, упущенными из виду в ходе расследования, Терри был убежден, что Сын Сэма действовал не один. Тщательно собирая доказательства в течение десяти лет, он опубликовал свои выводы в первом издании «Абсолютного зла» в 1987 году. Терри предположил, что нападения Сына Сэма были организованы культом в Йонкерсе, который мог быть связан с Церковью Процесса Последнего суда и ответственен за другие ритуальные убийства по всей стране. С Церковью Процесса в свое время также связывали Чарльза Мэнсона и его секту «Семья».В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Мори Терри

Публицистика / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное