Общие вопросы педагогики. Организация народного образования в СССР

Буржуазия создала школу классовую: для крестьянских и рабочих масс — так называемую «народную школу», для привилегированных классов — школу среднюю и высшую. Народная школа воспитывала тех, кем будут править, кого будут эксплуатировать. Она учила их смирению, рабскому послушанию, исполнительности, бросала им лишь крохи знания, старалась сделать из них верных слуг буржуазии. Школа средняя и высшая не готовила к физическому труду, который не к лицу белой кости, а давала лишь отвлеченные знания, готовила к интеллигентской карьере, к тому, чтобы эксплуатировать и править. Пролетариат, стремясь уничтожить разделение на эксплуатируемых и эксплуататоров, подчиненных и командующих, хочет школы единой по цели, единой по духу, хочет, чтобы она была в одинаковой мере, не юридически только, а на деле, доступна для всех, чтобы это не была школа, воспитывающая или «рабочие руки», или бар и чиновников, а школа, где бы каждый учился труду одинаково, как физическому, так и умственному, где бы он учился быть хозяином жизни, творцом ее.

Создать такую школу можно лишь совместными усилиями учителя и пролетариата.

1918 г.

УЧИТЕЛЬ И НАСЕЛЕНИЕ

«Каков учитель, такова и школа» — эту истину прекрасно знало самодержавие и поэтому обращало самое тщательное внимание на подбор учителей.

Кадры народных учителей подготовлялись главным образом в учительских семинариях, цель которых была выработать из учеников верных слуг самодержавия, которые служили бы ему не за страх, а за совесть. Семинария не расширяла горизонт учеников, не давала им тех знаний, которые могли бы осветить для них смысл всей окружающей жизни. Из семинарий выходили учителя, которые могли, может быть, учить ребят грамоте, грамматике, славянскому чтению, но не могли внести свет знания в их глухие углы, где им приходилось учительствовать и где население так безысходно мучилось своей темнотой. Без газет, без книг они забывали часто и то, чему учились в семинарии. Это была не вина их, а беда их.

Как огня, боялось правительство «неблагонадежных» учителей. От всякого учителя требовалось представление свидетельства о благонадежности, выдававшегося полицией. Но, не доверяя вполне проницательности полиции, правительство устраивало надзор за каждым шагом учителя. Инспектор выспрашивал учеников, стараясь косвенно выпытать у них, не проходили ли они чего сверх программы, не говорил ли учитель чего-нибудь недозволенного. Кроме инспектора, следил за учителем батюшка, наблюдая, достаточно ли неуклонно исполняет учитель все церковные обряды, не вольнодумец ли он; присматривал урядник, и присматривал богатей, смотрел, достаточно ли почтителен учитель к начальству и сильным мира сего, не водится ли с беднотой и не слушает ли голытьбу.

Положение учителя было прочно только тогда, когда у него была «рука». И учитель стремился снискать покровительство помещика, попа, урядника. Сближение с этими лицами, которое диктовало ему чувство самосохранения, отдаляло его от народных масс, вырывало между ними пропасть.

В былые времена народники, а затем народовольцы ходили в народ, и учительствование было одним из способов сближения революционной интеллигенции с народом. Этого сближения страшно боялось правительство, старалось всячески помешать ему. Достаточно было учителю получить влияние в селе или деревне, чтобы его под тем или другим предлогом переводили на новое место.

Правительство стремилось сделать учителя чуждым народу. Долгое время это плохо удавалось. Но после 1906 г. началась основательная чистка среди учителей, тысячи их пошли в ссылку, а оставшуюся часть постарались всячески «обработать». И то, что не смогло сделать самодержавие — воздвигнуть стену между учителем и народом, — помогла самодержавию сделать буржуазия. Педагогические журналы, проникавшие в учительскую среду, вливали понемногу в учительские массы яд кадетского мировоззрения, приучали смотреть на все сквозь кадетско-либеральные очки, и это более чем что-либо другое сделало народного учителя чуждым населению. Сплочение учителей во Всероссийский учительский союз не помогло делу в этом отношении, а еще ухудшило его, гак как во главе союза стали люди, по сути дела враждебные левым течениям, близким народу. Учительский совет[4] получил особо сильное влияние благодаря распыленности учительских масс, не дававшей им возможности противостоять влиянию совета. Совет же старался всеми силами поддерживать в массах кадетское, правое настроение.