Общий район

Эпилог

Летун быстро перемещался, рассекая стратосферу узкими, приспособленными для таких полетов крыльями. Воздух был прозрачен и чист до такой степени, что, казалось, неподвижно стоял за иллюминаторами. Всего в салоне летуна набралось шесть человек, включая охрану. Прочие кресла оставались свободными.
Одним из пассажиров был мужчина средних лет: грузный, с великолепной седой шевелюрой, в старом сером плаще. Другим — мужчина помоложе, в строгом черном костюме, загорелый, с фигурой атлета. По проходу между креслами прошла стюардесса, предлагая летящим мороженое и прохладительные напитки. Полет происходил на огромной высоте. Несмотря на это, в выпуклый иллюминатор можно было высовывать голову и разглядывать все то, что проплывало внизу, под острыми крыльями: там тянулся бесконечный и однообразный пейзаж, плоскость, испещренная бугорками, плотно прилегающими друг к другу вроде огромных пчелиных сот или таких же огромных шапито. Шапито тянулись до самого горизонта, где сливались в сплошную линию. Сверху их освещало белое, будто выхолощенное, солнце.
“Глоток воды, сигарета… На что-то это все очень похоже! — размышлял седовласый, следя за действиями стюардессы. — А потом раскроется под твоими ногами пол, и ты вместе с креслом или же без него провалишься к чертовой матери вниз и будешь лететь в пустоте с выпученными от ужаса глазами…” — Седовласый отогнал от глаз видение казни и, стараясь не привлекать внимания атлета, глянул себе под ноги. Потом отстегнул ремни и поднялся. При этом атлет оживился:

— В сортир?

— Н-нет, — неуверенно проговорил седовласый. — Ноги размять! — И прошелся туда-сюда в проходе между креслами. А потом склонился к иллюминатору. Ничего нового он, конечно, не увидел среди океана совершенно одинаковых золотых шапито и опустился обратно в кресло.

В салоне снова появилась стюардесса, держа на подносе высокие глоталки, наполненные прозрачной жидкостью.

— Не хотите выпить? — спросил седовласого атлет.

— Вы, наверное, тоже в Общий район? — в свою очередь поинтересовался у атлета седовласый, решив нарушить осточертевшее за время полета молчание.

Атлет буркнул что-то неразборчивое.

— Лука, — решил представиться седовласый.

— Самсон, — подумав, ответил атлет.

Они взяли из рук стюардессы фирменные глоталки и чокнулись.

— Так за что же мы выпьем? — спросил седовласый. — Может быть, за предрасположенность? А хотите — за выживаемость?!

— Давайте лучше за несуразность! — в тон ему ответил атлет.

— За выносливость и приспособляемость! За весь этот бред, за ничего не значащие слова!

— За первородность греха! За прекрасных женщин с голубыми глазами и соблазнительными коленями! — предложил атлет и рассыпался мелким, искусственным смехом.

Из кабины высунулся пилот и громко объявил:

— Подлетаем. Общий район.

Летун завалился на бок и медленно пошел на снижение. И снижался до тех пор, пока не завис над одним из гигантских шапито, в котором сверху открылся люк, откуда тотчас же высунулся человек в рабочем комбинезоне, взмахнул руками и принялся руководить спуском. Изящный фюзеляж чиркнул по металлу, и летун замер. Пилот открыл дверь, и первыми на купол выскочили четверо из охраны, при виде которых человек в рабочем комбинезоне кивнул головой и скрылся в люке.