Община Святого Георгия. Второй сезон

Смотрит на выкатившиеся шары Извозчика, машет рукой: «без толку!»

Бригадир:

А!

К Белозерскому, немного помолчав. С якобы насмешливым пренебрежением.

Бригадир:

Нашли у меня чего, господа доктора?

Белозерский:

…Нет. Здоров ты, Матвей Макарович.

Бригадир:

(рассматривая снимок черепа) Смерть сама знает, когда к кому…

Госпитальный Извозчик, опасливо глянув на снимок, и ещё раз перекрестившись, резюмирует:

Госпитальный Извозчик:

Во-во! И електричество ваше ей для этого ни к чему.

9-32. Нат. Клиника/задний двор. День.

(Бригадир, Георгий, Госпитальный Извозчик, Белозерский, Матрёна Ивановна.)

Бригадир и Госпитальный Извозчик уходят в сторону конюшни. Белозерский садится рядом с Георгием.

Белозерский:

Болит?

Георгий:

Когда ходишь – нет. Но уж как присядешь, или того хуже – приляжешь!.. (махнув рукой, меняет тему) Слушай, Александр Николаевич, а что за человек наш извозчик?

Белозерский:

Иван Ильич? Славный мужик.

Георгий:

Сдаётся, невзлюбил он меня.

Белозерский:

Быть не может! Он только таких (жестикуляция: таких-сяких, высокомерных) не любит. Таких как ты, он всегда привечает. (шутливо толкает Георгия).

На пороге появляется Матрёна, нехарактерно мила. Хотя и насупливается, увидав Белозерского.

Матрёна Ивановна:

Георгий Романович, идёмте обедать. Уж давно пора.

Георгий поднимается – первые движения отражаются болью на лице. Белозерский встаёт, хочет подать ему руку. Мимика Георгия, не видна Матрёне: «не вздумай, барин!» Встаёт, разворачивается.

Георгий:

С удовольствием, Матрёна Ивановна!

Пропускает её вперёд, жест: «прошу!» Заходит, подмигнув Белозерскому. Белозерский делает бровушками, глядит в сторону, куда ушёл Госпитальный Извозчик, затем на дверь. Соображает, отчего невзлюбил Извозчик Георгия: из ревности к Матрёне.

Белозерский:

Вот оно что!

Зеркалит Верину реплику из сцены в кабинете:

Белозерский:

Она только предложила. Ты мог отказаться!

Усмехается, заходит в клинику.

9-33. Инт. Клиника/ординаторская. День.

(Белозерский, Концевич, Кравченко.)

Белозерский собирается, снимает белый халат, вешает в шкаф. Кравченко сидит за столом с бумагами. Заходит Концевич. Белозерский в прекрасном настроении (вечером к Вере).

Белозерский:

Хорошего дежурства не желаю, Дмитрий Петрович! Плохая примета… Эх, скорей бы уже открылись!

Жмёт руку Концевичу, хлопает по плечу. Салютует Кравченко:

Белозерский:

Владимир Сергеевич!

Выходит из ординаторской. Концевич сел на подоконник, достал бутерброд.

Кравченко:

Дмитрий Петрович, почему с персоналом никогда не обедаете?

Концевич пожимает плечами.

Концевич:

Не любят они меня.

Кравченко:

А вы их?

Концевич снова пожимает плечами, говорит равнодушно.

Концевич:

Я к ним прекрасно отношусь. Без них – никак.

Кравченко отрывается от бумаг, смотрит на Концевича, со значением:

Кравченко:

Вы бы продемонстрировали им своё прекрасное отношение.

Концевич:

Я никогда не демонстрировал обратное.

Кравченко встаёт, даже слегка на нерве, отбросив ручку:

Кравченко:

Так продемонстрируйте прямое!