Обсидиан (СИ)

Инген вошёл в него медленно и сладко, причинив лишь мимолётную боль на самом входе, а потом… Потом Сури пронзило удовольствие такое чистое и острое, словно даже не связанное с телом. И только через несколько секунд он опомнился, поняв, что всё так же смотрит на Ингена, что внутри него движется его тяжёлый член, наполняя его, переполняя и вызывая ощущение абсолютного единения, нерасторжимости и связанности с другим существом. Сури принимал его в себя, плавился в разливающемся по всему телу удовольствии и слегка раскачивал бёдрами, которые Инген крепко придерживал.

Он не испытывал сейчас того бешеного животного вожделения, которое выворачивало его наизнанку, когда он отдавался тем незнакомым эльфам. Он всё понимал и ощущал, и это был его выбор, его желание и его воля. Его тело и душа сейчас были едины, и он знал, чего хотел: принадлежать Ингену.

Тот смотрел на него и продолжал мерно, уверенно двигаться, хотя Сури уже весь горел под ним и задыхался, чувствуя, как медленно, по капле, но неумолимо приближается оргазм. Прерывающимся от наслаждения голосом Инген произнёс:

— Я беру тебя в свои супруги, навечно, пока смерть не разлучит нас. Я называю тебя своим мужем перед солнцем, луной и звёздами, перед огнём, водой, воздухом и камнем, перед всем, что есть в мире живого и мёртвого.

Сури казалось, что его сердце разрывается от любви и боли, хотя по телу струился жар удовольствия, приближающий его шаг за шагом к самой грани.

— Я беру тебя в супруги, — продолжал Инген, всё так же ритмично, сильно и неторопливо раскачиваясь. Его взгляд был по-прежнему прикован к лицу Сури и его широко раскрытым глазам, на которые от этих слов невольно начали наворачиваться слёзы. — Я принимаю тебя в свой род и нарекаю тебя Ривель Эренн Фелари, звездой, освещающей мой путь, золотым солнцем и серебряной луной, своим сердцем и жизнью, своей первой любовью и последней любовью.

Их движения становились всё более сильными и резкими, дыхание учащалось, и, стоило Ингену, до сих пор сидевшему меж раскинутых бёдер Сури, опуститься на него и начать целовать в губы, как мальчик судорожно вдохнул и с тихим, безумно сладким стоном кончил. Инген тоже излился в горячую пульсирующую тесноту внутри любовника.

Это было лучше, чем просто физические ощущения: это было блаженство, не имевшее даже источника в теле, разлившееся по нему словно поток тепла и света. Они были соединены теперь и навеки неотъемлемы друг от друга. Даже если меж ними встанет смерть.

Инген, который не мог насытиться своим мужем, столь долго запретным для него, взял его ещё несколько раз, а потом они оба, истомлённые, обессиленные, измученные всё ещё неугасающим желанием, лежали рядом, нежно, одними кончиками дрожащих пальцев лаская друг друга. Коса Ингена расплелась, и чёрные волосы лежали на белых простынях, подобно тёмным крыльям ангела смерти.

Король провёл ладонью по влажным лбу и виску Сури:

— Тебе нужно будет уехать завтра утром.

— Зачем? Куда? — отсутствующим голосом спросил мальчик, видимо, всё ещё погружённый в блаженный покой.

— Тирнон позаботится о тебе, я оставил ему указания.

Сури словно бы очнулся ото сна. Его глаза ярко блеснули:

— Нет, я не уеду. Я останусь, с тобой до конца.

— Может быть, — произнёс Инген, лаская пальцами маленькое полупрозрачное ушко мальчика. — Может быть, я умру на рассвете, здесь, рядом с тобой. Это была бы лучшая смерть, Сури, сладчайшая смерть… Но если нет, если я буду медленно слабеть, пока не расстанусь с жизнью на закате, тебе надо будет покинуть дворец.

— Я буду с тобой… Неужели ты не понимаешь, что я не могу, я не в силах оставить тебя?!

— Тебе надо спасать свою жизнь. Утром станет известно, что я потерял магию и умираю. Мой брат немедленно об этом узнает и будет здесь через несколько часов. Он прикажет убить тебя.

— Чтобы жениться на Ниаме? — равнодушно спросил Сури.

— Нет, чтобы не жениться на тебе, — усмехнулся Инген. — Ниам ему вовсе не дорог. Мой брат предпочёл бы тебя, если бы не твой дар. У Ивара будет немного времени до того, как он должен будет или принять договор со светлыми эльфами в качестве моего наследника, или отказаться от него. Он убьёт тебя и примет договор, потому что пока ты жив, ему не осуществить брака и не получить светлого королевства, как и мне.

— Оно сейчас твоё, — сказал Сури.

— Да, на несколько часов. Тирнон увезёт тебя и спрячет. Ещё он поклялся мне, что не оставит попыток снять с тебя проклятие.

— Мне всё равно. Я не хочу жить без тебя! Я никогда раньше не был счастлив и уже не буду, если ты умрёшь.

— Прости меня, Сури, — произнёс Инген, проводя ладонью по гладкой щеке мальчика. — Ты был моим супругом почти год, а я смог дать тебе только три месяца счастья.

— Позволь мне остаться с тобой, — нежные пальцы Сури сжали ладонь Ингена. — Прошу тебя… Не прогоняй меня!

— Как ты не понимаешь? Я не хочу умирать, думая, что за тобой скоро придут убийцы. Я хочу быть спокоен и знать, что тебя ждёт долгая жизнь, принц.

Мальчик закрыл глаза, сделал глубокий вдох и проговорил: