Обсидиановая комната

Смит схватил костюм и принялся влезать в него, а Филипов прислонился к корпусу. Иллюминаторы были закрыты, но воздуховоды – нет. Было темно, и он заметил тень, быстро двигавшуюся возле воздушного люка в потолке. Он выстрелил и разбил его. И тут вдруг сообразил: в каюту есть еще один вход, через люк форпика и якорный блок. Это был единственный люк, в который способен пролезть человек. Если агенту известно об этом, то им придется несладко. К тому же в самом форпике имелось еще два люка поменьше.

Филипов поспешил к форпику и осмотрел два темных лючка в потолке. Агент не мог увидеть их в темноте, но наверху было достаточно лунного света, чтобы Филипов увидел агента, если тот заглянет в них. Он ждал. И услышал очень тихое движение вдоль борта по направлению к носу. Медленный шаг по крыше каюты, еще один, и еще. Потом люк накрыла слабая тень; Филипов был готов к этому и выстрелил.

Крышка разбилась, ее разнесло на мелкие куски. Он ждал, сдерживая дыхание и слыша громкий стук своего сердца. Убил он его или нет? Почему-то Филипов был уверен, что агент жив. То, как он поднялся, эти демонические серебристые глаза, то, как он хладнокровно, с точностью бездушного механизма убил трех человек менее чем за три секунды…

Неожиданно в разбитом люке появилось бледное лицо федерала с той же презрительной улыбкой, и прозвучала сочувственная реплика:

– Самый несчастный из всех людей на земле.

Филипов яростно взревел и принялся палить и палить в то место, где только что находилось лицо, пока не понял по щелчкам, что его магазин опустел. Проклятье!

Рядом с ним появился Смит, облаченный в оранжевый гидрокостюм:

– Что теперь?

Охваченный ужасом, он, как ребенок, ждал распоряжений, страшась того, что Филипов потерял контроль над собой.

Капитан попытался взять себя в руки:

– Возьми кувалду из ящика. Мы разобьем водозаборник системы охлаждения двигателя в корпусе.

Смит замер:

– Мы же потонем!

– В этом-то и суть.

– Но…

– Эти костюмы нас спасут. А федерал замерзнет. Когда судно затонет, придет в действие маячок и автоматически вызовет спасателей.

Теперь Смит понял. Он распахнул дверь в моторный отсек и отдраил широкий люк в полу, открывая клапан водозаборника.

– Постой. Мы забыли про бабки.

Черт, совсем вылетело из головы! Филипов отпер кладовку. Там стояли шесть маленьких водонепроницаемых спортивных сумок, в каждой доля, причитающаяся одному из членов экипажа. Он вытащил все. Три перебросил через плечо, три других отдал Смиту:

– Они не тонут.

– Но береговая охрана захочет узнать…

«Вот зараза!»

– Зачем им открывать сумки и устраивать обыск? Мы просто скажем, что там наша одежда.

Смит кивнул.

– Ладно, а теперь лупи по воздухозаборнику. Со всей силы.

Смит замахнулся кувалдой и сшиб клапан, труба охладителя погнулась.

– Еще!

Этот долбаный агент, как летучая мышь, метался повсюду в поисках входа. Он еще не заметил люка на форпике. И маячок не задействовал. Значит, он не моряк. Хорошо.

Бабах! Смит ударил кувалдой еще раз. Внутрь неожиданно брызнула вода.

Бабах!

Филипов услышал журчание. Смит подался назад, выронив кувалду:

– Порядок. Вода бьет, как в чертовом фонтане.

Вода бурлила, словно гейзер. Еще несколько секунд – и она появится на полу каюты.

– Мы выберемся через люк форпика. Спрыгнем с этого долбаного суденышка и отплывем как можно дальше. У него осталось всего четыре патрона, а вскоре у него будут более важные заботы, чем стрелять по нам.

– Точно.

Смит отпер якорный блок на форпике, открыл дверь и забрался внутрь по якорной цепи.

– Тихо, – прошептал Филипов. – Не открывай, пока я не подам сигнала.

Кивок. Смит протянул руку и сдвинул защелку снизу. Потом уставился на Филипова в ожидании сигнала. Стояла такая темень, что Филипов почти не видел его. Он устроился поудобнее в блоке, прижался к Смиту в тесном пространстве.

– Ты меня поднимешь. Я развернусь и подтяну тебя.

Не успел Филипов закончить, как ему пришло в голову, что было бы очень удобно, если бы Смит утонул вместе с «Маниболлом», а он остался единственным выжившим.

– О’кей, – сказал Смит.

– На счет «три».

Он встал на сцепленные руки Смита.

– Раз, два, три!

Смит напрягся, и Филипов выпрямился, отбросив наверх крышку люка, ухватился за края и вылез наверх. Он повернулся и захлопнул за собой крышку.

До него донесся приглушенный крик:

– Какого черта?

Филипов бросился к фальшборту, собираясь нырнуть в воду, но тут случилось что-то неожиданное, и он внезапно распростерся на палубе, а три его сумки с деньгами разлетелись в разные стороны. Он еще не успел прийти в себя, как почувствовал на своей спине больно упершуюся в нее ногу, а в ухо ему ввинтилась холодная сталь ствола.

Тихий голос сказал:

– Снимите свой костюм. Или умрете.

Крышка люка на форпике, которая открывалась только снизу, поднялась, и появился Смит. Ствол на мгновение исчез из уха Филипова, раздался одиночный выстрел и вскрик, после чего дуло вернулось на прежнее место, но теперь больнее, чем прежде.

– Я не люблю повторять.