Обскура, или Записки блуждавшего во тьме

Я развернул эту книгу в своем сознании, «открыв наугад». Там был текст об управлении человеком, находящимся во сне. Из соображений безопасности я не буду приводить его здесь. Сам же я, читая текст, решил, что для меня он не несет практической пользы. Абстрагируясь от книги, я увидел образ гигантской зияющей пентаграммы от потолка до пола посреди комнаты. «Это призывающая пентаграмма», — пронеслось в моей голове. «Увидел» — не совсем то слово, комната оставалась такой же черной, но каким-то особым органом чувств я понимал, что она тут есть — и вроде бы видел, и в то же время не видел. Я испытывал сильную аллюзию на прошлое ВТП, хотя сам спал и был не осознан. Логично, что считая себя находящимся в реальности, я испытал страх. Но, я был один в квартире. Что-то привлекло меня в коридоре, мое сознание уловило, что кто-то движется по нему к моей комнате. И тут же послышались шаги, будто кто-то прошел по коридору мимо комнаты. Я насторожился, и вдруг этот кто-то покашлял, а потом пошел обратно. «Там мой отец», — подумал я, не вспомнив, что физически отец находится за тысячи километров отсюда. Но, мысль о его присутствии немного убавила мое чувство страха, хотя я решил все же позвать отца. Голос был неестественно тих и напоминал эхо. Я протянул руку к стене, пытаясь стучать и царапать. Звука не было. Сейчас я уверен, что если бы обернулся, то увидел бы, что «руки нет», то есть она полупрозрачна, и двигаю я своим астральным телом.

С пентаграммой происходило что-то неладное, «ощущение рваной текстуры», которое с недавнего времени ассоциируется у меня с видением.

Пентаграмма исчезла, и кто-то стоял в комнате в тени.

— Возьми мои радости, — сказал он. Рядом появился еще один силуэт, человек ниже ростом, он и являл собой Радости. Я предположил, что Радости был тут ранее, просто вышел сейчас из полной тени в полусумрак.

Я был весь во внимании.

— Возьми мои боли. Возьми мои тяготы, — сказал он, подойдя к стулу, стоящему в комнате, и подтолкнув этот стул вперед так, что он пододвинулся к моей кровати. Я увидел, что на стуле в неестественной позе лежат два тела, Боли и Тяготы. По странности позы я принял их за трупы, что напугало меня еще больше, и я сказал своим необычайно тихим голосом-отголоском:

— Забери их, и уходи в свой пентакль, через который пришел.

Правильнее было сказать «пентаграмму», но говорить было трудно, слова шли будто как под давлением толщи воды. Я знал, что Некто поймет и так.