Обсуждаем "Секс в большом городе"

Более того, Паркер сама готова дистанцироваться от ее героини на экране. По ее словам, «ей не хочется, чтобы ее принимали за сексуально озабоченную героиню, которую она играет». «Это совсем не я. Даже когда я была одинокой девушкой, я никогда не делала того, что хотя бы отдаленно напоминает жизнь, которую ведет Кэрри. Я была бы шокирована тем, что Кэрри находит всего лишь любопытным». Паркер описывается как «замкнутая, старомодная девушка», а семиотическое прочтение ярлычков на ее нарядах превращает Паркер из беременной женщины в современную сказочную принцессу в шелковом платье от Christian Dior за 3820 долларов, окруженную белыми цветами, белыми полотнами, белой драпировкой…«Б.Е.Л.О.Е. Белое». Немаловажен и тот факт, что в интервью она говорит о своем отказе раздеваться в кадре, в отличие от трех других героинь сериала: «Неееееееет. Я не снимаюсь обнаженной! В моем контракте есть пункт по этому поводу, и никому еще не удавалось убедить меня, что для истории существенно, чтобы я разделась… Это не религиозное или моральное убеждение с моей стороны. Я не думаю, что те актеры, которые раздеваются, плохие или испорченные, но моя природная скромность не позволяет мне сниматься обнаженной». Ее сдержанность распространяется также и на бранную лексику. Ее отказ ругаться разрекламирован самым лучшим образом: «Еще кое-что: я совершенно не умею материться. Мне неудобно ругаться, так что у меня совершенно не получается это делать стильно и с легкостью».

Медиа-дискурс придерживается старых патриархальных мифов. Он противопоставляет смертных женщин идеальной Паркер, при этом радикализм, свойственный героиням сериала, не обсуждается и остается в стороне. Кэрри Брэдшоу, умная рассказчица, которая получает удовольствие от собственной карьеры и общения с подругами, низводится до Сары Джессики Паркер, объективированной иконы современности, которую интересуют потребление, социальная пристойность и радости степенной жизни с Мистером Идеалом. Пресса сделала все, чтобы из политического активиста, верующего в женское право выбора и ратующего за то, чтобы голливудские актрисы получали достойные их роли (об этом писал «Sunday Times» в 1993 году), превратить Паркер в fashion-икону, добропорядочную мать и жену.

«Секс в большом городе» ставит под вопрос запреты и нарушает замалчиваемые табу, чтобы женщины могли начать рассказывать собственные истории и говорить о сексе со своей точки зрения. Героини находят «место стыка», которое позволяет им проникнуть внутрь дискурса, и поднимают на смех этот дискурс, укрепляя собственную дружбу. Так приподнимается занавес, открывая новые и правдивые представления о женском поле. Однако проговаривать эту правду — задача не из легких, ведь даже если девушки позволяют себе использовать слово на букву «п», запускается целый механизм исправительных мер, скрытых внутри текста и за его пределами. Говоря о сексе и женском теле, медиа и институции не могут отбросить в сторону культурные рамки и традиционные ограничения. Институционально сериал существует в рамках НВО — главного кабельного канала в США, существующего на деньги подписчиков (зрители платят напрямую за программы на НВО, и это означает, что канал защищен от влияния рекламодателей, государства или бизнеса). Те программы, что транслирует НВО, либо запрещаются цензурой, либо могут транслироваться на других каналах исключительно поздним вечером. На данный момент ведутся переговоры о трансляции сериала на национальном американском телевидении, однако встает вопрос: какое количество изначального материала останется? Нужно всего лишь обратить внимание на то, как некоторые журналисты прибегают к унизительным эпитетам, как Паркер дистанцирует себя от «плохого» языка и как зрители, понимая шутку, все равно не могут не издавать подавленных смешков, когда девушки говорят грубости, пытаясь создать собственную историю. Примером служит и последняя кампания, рекламирующая интервью Ким Кэтрэлл в журнале «FHM»: рекламные щиты на Манхэттене наглядно показывают, как радикализм взглядов Саманты на секс видоизменяется с помощью приятно возбуждающих образов скудно одетой Кэтрэлл, напоминающих изображение Кэрри на стенке автобуса в начальных кадрах сериала. Эффектные образы женского белого тела одновременно воспевают сериал и высмеивают его. Изображения, не снабженные женским комментарием, превращают говорящих о сексе героинь в образы софт-порно для общественного потребления. Слова Кэтрэлл смягчаются через интервью для мужского журнала и оказываются запакованными в пластик. За то, что спрятано внутри, и платит воображаемый читатель-мужчина.

Фуко также уделяет внимание дилемме, связанной с разговорами о сексе.